Онлайн книга «Пригоршня праха»
— Любишь ты уроки давать, — сказал Бивер. В 3.18 Тони вылез из поезда продрогший, усталый и раздавленный сознанием своей вины. Джон Эндрю приехал встречать его с машиной. — Здравствуй, па, весело было в Лондоне? Ты ведь не сердишься, что я приехал на станцию, правда? Я упросил няню отпустить меня. — Очень рад тебя видеть, Джон. — Как мама? — Вроде хорошо. Я не видел ее. — А ты мне говорил, что едешь повидаться с вей. — Да, так оно и было, только ничего не получилось. Я говорил с ней несколько раз по телефону. — Но ведь ты можешь звонить ей отсюда, разве нет, пап? Зачем ехать так далеко в Лондон, чтобы говорить с ней по телефону? Зачем, а, пап? — Слишком долго объяснять. — Ну, а ты хоть немножечко объясни… Зачем, а, пап? — Послушай, я устал. Если ты не прекратишь свои вопросы, я никогда больше не разрешу тебе приезжать к поезду. У Джона Эндрю рот пополз на сторону. — Я думал, ты обрадуешься, что я тебя встретил. — Если ты заплачешь, я тебя пересажу вперед к Доусону. В твоем возрасте неприлично плакать. — А мне еще лучше с Доусоном, — проговорил, всхлипывая, Джон Эндрю. Тони в рупор велел шоферу остановиться, но тот не расслышал. Так что он повесил трубку на крючок, и дальше они ехали в молчании; Джон Эндрю прижался к стеклу и слегка похныкивал. Когда они подъехали к дому, Тони сказал: «Няня, в дальнейшем я запрещаю Джону ездить на станцию без специального разрешения ее милости или моего». — Конечно, сэр, я бы и сегодня его не пустила, но он так просился. Пойдем, Джон, Снимай скорей пальтишко. Боже мой, мальчик, куда ты дел носовой платок? Тони ушел в библиотеку и сидел там в одиночестве перед огнем. «Двое взрослых тридцатилетних мужчин, — думал он, — вели себя словно кадеты, вырвавшиеся на вечерок из Сандхерста, [13] — перепились, обрывали телефон, плясали с проститутками в Старушке Сотняге. И Бренда после этого была еще со мной так мила — вот что горше всего». Он немного вздремнул, потом поднялся к себе переодеться. За обедом он сказал: — Эмброуз, впредь, когда я буду обедать один, накрывайте мне в библиотеке. Потом сел с книжкой перед огнем, но читать не мог. В десять часов перед тем, как пойти наверх, он раскидал дрова в камине, закрыл окна и выключил свет. Этой ночью он спал в пустой спальне Бренды. II Так прошла среда. В четверг Тони возродился. Утром он ходил на заседание совета графства. Днем зашел на ферму и поговорил о новой модели трактора с управляющим. А потом уже можно было повторять: «Завтра в это же время Бренда и Джок будут здесь». Обедал он перед камином в библиотеке. Диету он забросил много недель назад. («Эмброуз, когда я один, мне не нужен полный обед. В будущем готовьте для меня только два блюда».) Он просмотрел счета, которые оставил ему управляющий, и лег спать со словами: «Когда я проснусь, уже будет пятница». Однако наутро пришла телеграмма от Джока: «Приехать не могу, должен быть избирателей, если через две недели». Тони ответил телеграммой: «Восторге любое время всегда дома». «Наверное, помирился со своей девицей», — решил Тони. Пришла и записка от Бренды, нацарапанная карандашом: «Приезжаю в субботу с Полли и приятельницей Полли, Вероникой, в машине П. (Скорее всего и Дейзи. Горничные и багаж поездом 3.18. Сообщи, пожалуйста, Эмброузу и миссис Моссон. Для Полли надо открыть Лионнес, [14] ты знаешь, как она строга насчет комфорта. Веронику можно поместить куда угодно — только не в Галахада. Полли говорит, она оч. занятная. С ними приедет миссис Бивер, — не сердись, пожалуйста, это по делу: она думает, ей удастся что-нибудь сделать с утренней комнатой. Полли везет шофера. Кстати, на следующей неделе я оставлю Гримшо в Хеттоне, скажи миссис Моссоп. Снимать ей жилье в Лондоне и хлопотно и накладно. По правде говоря, я могла бы обойтись и без нее, что ты скажешь? Хотя она незаменима с шитьем. Страх как хочу увидеть Джона. Все уедут обратно в воскресенье вечером. Не упивайся, милый. Приложи все усилия. * * * * * Б.» В пятницу Тони не знал, чем заполнить время. С письмами, он покончил к десяти. Пошел на ферму, но и там ему нечего было делать. Обязанности, прежде казавшиеся столь многочисленными и разнообразными, теперь занимали ничтожную часть дня; он сам не сознавал, как много времени он, бывало, проводил с Брендой. Он посмотрел, как Джон катается по загону. Мальчик явно затаил на него обиду после ссоры в среду; когда Тони зааплодировал Удачному прыжку, Джон сказал: — Он еще не так может. — И потом: — А когда мама приедет? — Только завтра. — А. — Мне сегодня утром надо съездить в Литл-Бейтон. Хочешь поехать со мной? Может, нам удастся посмотреть псарню. Джон уже много недель приставал, чтоб его туда взяли. — Нет, спасибо, — сказал он. — Я хочу закончить картину. — Ты можешь ее закончить и потом. — А я хочу сегодня. Когда Тони ушел, Бен сказал: — Ты чего это взъелся на папашу? Ты ведь никому проходу не давал — с самого рождества клянчил, чтоб тебя взяли на псарню. — А ну его, — сказал Джон. — Ах ты, пащенок, слыханное ли дело об отце так говорить? — А ты при мне не смеешь говорить «пащенок», мне няня сказала. Итак, Тони отправился в Литл-Бейтон один, ему нужно было обсудить кое-какие дела с полковником Бринком. Он надеялся, что Бринки оставят его у себя, но полковник с женой были званы на чай к соседям, и он в сумерках вернулся в Хеттон. Легкий туман стлался по парку, доходя до груди, серые контуры башен и зубчатых стен расплывались в воздухе, истопник спускал флаг на главной башне. — Бренда, страдалица моя, какая чудовищная комната, — сказала миссис Бивер. — Мы ею почти не пользуемся, — холодно сказал Тони. — Надо думать, — сказала та, которую называли Вероникой. — Не понимаю, чем она плоха, — сказала Полли, — вот разве что старомодная. — Видите ли, — объясняла Бренда, не глядя на Тони, — мне нужна хотя бы одна сносная комната внизу. Сейчас у нас только курительная и библиотека. Гостиная огромная, и о ней не может быть и речи. Я думала, мне нужно что-то вроде будуара более или менее для себя. Как вы думаете, есть тут от чего оттолкнуться? |