Онлайн книга «Случайный билет в детство»
Майор пододвинул листок с именами экипажа. Белкин пробежался глазами по списку. – Как обстановка, Александр Сергеевич? – Требуют немедленного вылета, а то взорвут самолёт. Орут, что такой взрывчатки у них в бутылках много. Ещё требуют открыть кабину, иначе начнут резать заложников. – Понятно. Связь с салоном есть? – Да есть. – Переключи. Белкин закрыл рукой микрофон и тихо сказал технику: – Включи на динамик. В динамике раздался испуганный голос бортпроводницы: – А-ало? – Спокойно, не надо нервничать, они рядом? – Да, тут. – Передай трубку. Раздался грубый голос: – Слушаю. – Говорит подполковник Белкин. С кем я говорю? – спросил Белкин, косясь на лист с данными регистрации. – Не важно, начальник. Важно, как скоро самолёт поднимется в воздух. – Раз я слышу голос, то у него есть имя. – Хорошо, начальник, называй меня просто – Дед. – Пусть будет Дед, – усмехнулся одними губами Белкин, – я слышал, лететь собираетесь аж в Иран, а не подумали, что горючки не хватит? – Не твоё это дело, начальник. Сами разберёмся. Ты давай решай с вылетом, а то мы начнём заложников на мелкие кусочки шинковать. – Мне нужно время. Три часа. – Полчаса, начальник, а дальше будет первый труп. А если что… ты видел – взорвать самолет у нас есть чем. Решай. Белкин положил трубку и матюгнулся. Тут дверь распахнулась, и в комнату быстро вошел седовласый, плотный мужчина в темном костюме. Все подобрались, так как это был генерал-лейтенант Авраменко Борис Иванович, начальник областного управления. Он крут на быстрые меры, независим от вышестоящего начальства и славился новаторством, которым всегда экспериментировал в подразделениях. Носил негласное прозвище «Большой аврал», о чём знал и старался оправдывать. Сразу потребовал доклад, который ему совсем не понравился. Особенно о присутствии детей на борту и наличии взрывчатки у террористов. – Говорите, продемонстрировали? – Так точно, кинули на бетонку малый заряд. На вид будто бы бутылочка. Возможно, какая-то жидкость… – Пронести на борт отдельно ингредиенты к жидкой взрывчатой смеси можно. А вот сколько её у них? – Хреново, – и генерал забарабанил пальцами по столу. – А сколько горючки в баках? – Сорок тонн. Под завязку. – Черт! – Авраменко опять забарабанил пальцами. – Какие будут мысли? То, что у террористов есть Ве-Ве, не отменяет операцию. Выпускать в полёт потенциальную бомбу нельзя. Кто знает, чего там у них на уме? И куда на самом деле они полетят? Вдруг уронят борт на кремль или ещё куда? – Но в пилотскую кабину они не попали. И направить самолет, куда им вздумается, они не смогут. Генерал взглянул косо на седого майора. – А вы уверены, что пилоты не под контролем у террористов? – Уверен, товарищ генерал-лейтенант. – Мне бы твою уверенность, майор. Так что думайте – как будем действовать, а я обеспечу всем, что понадобится. – Надо как-то вывести детей из самолета, – сказал Белкин. – На что-нибудь обменять. А если? От пришедшей мысли чуть не подскочил. Зашептал на ухо Белкину: – Есть идея, Николаич. Но у генерала чересчур чуткий слух: – Чего там шепчетесь? – раздраженно сказал он. – Говорите всем, если дельная мысль. – Капитан Вязов, – представился я и начал излагать идею: – Не известно, куда они на самом деле полетят, но от дозаправки точно не откажутся. Сообщить, что топлива на борту мало, хватит только до места назначения рейса. Предложить в обмен на него отпустить женщин и детей. Только под видом дозаправки наоборот слить горючее, но так, чтоб движки поработали немного. Это хоть как-то снизит вероятность пожара в случае взрыва. Многие скривились. Ясно, что такие меры от взрыва горючего не спасут, но хоть что-то. – Продолжайте… – кивнул Авраменко. – Пока сливают горючку, разместить группы у аварийных люков, в том числе в пилотской кабине. Затем, зацепить самолет тягачом и имитировать его движение по рулёжке, чем немного ослабим внимание, затем тягач разворачивает борт у ве-пе-пе, типа на взлет, и тут штурм. – Что же, возможно, это самый подходящий вариант. Генерал взглянул на Белкина: – При таких условиях твои бойцы смогут сработать чисто? – Смогут, товарищ генерал! – браво ответил подполковник Белкин и незаметно для Авраменко показал мне кулак. – Хорошо, – кивнул тот, – готовьтесь. А я прикрою вас от трусов свыше. Сам он трусом никогда не был. Начинал простым опером и славился не только крутым характером, но и физической силой, отличаясь от типичного образа «брюхоногого» генерала. – Будешь руководить операцией, – поднялся Авраменко, наставив палец на Белкина, – справишься – станешь полковником, нет – разжалую до лейтенанта. Всё, работайте. И вышел. Белкин тут же на меня зашипел: – Ты как себе всё представляешь? Мать-перемать! А если при движении самолёта бойцы с корпуса послетают? – Затем вдохнул-выдохнул и сказал спокойно: – Ладно, будем работать. Ты давай распределяй людей по группам, вводи в курс, затем на общий инструктаж. А я поторгуюсь насчет «доптоплива». * * * Заправщик медленно выруливал к стоящему самолету, отвлекая на себя внимание. Со стороны кормы, в слепой для террористов зоне, бойцы подбежали к самолёту, поднялись по приготовленным спецтрапам, осторожно прошли по верху самолета и распределились по штурмующим группам у аварийных выходов. Террористы на дозаправку согласились сразу, правда, выпустили только детей. Но и это прошло под жестким контролем с их стороны. К самолету подъехал трап, но к выходу его принять отказались. Потребовали отогнать его и приставить к плоскости крыла. Сами, из-за приоткрытой двери, контролировали подходы к самолёту, не зная, что над ними находятся группы, готовые начать штурм. А детей начали выпускать из аварийного выхода, находящегося в середине корпуса. Они спускались на крыло, потом бежали, оглядываясь, к приставленному трапу, где их принимали бойцы. Бойцы, на корпусе, распластались, чтобы не заметили дети. Вдруг кто-нибудь из них покажет рукой? – Я «Гнездо-пять», – доложил снайпер, – в проеме вижу цель, прикрывается заложницей. Уточняю – бортпроводницей. Она подаёт знаки. Какие – не разобрать. – Я «Гнездо-четыре», подтверждаю. Знак вижу, похож на «фак» вроде, только средний палец вниз. – Что значит «фак»? – резко отозвался «Штаб». – Доложить точней! |