Онлайн книга «Случайный билет в детство»
– Я «Гнездо-четыре», уточнить не могу, дверь закрылась. Загудели насосы, это цистерна подключилась к сливному клапану и начала сливать горючее. Спереди к самолёту подъехал тягач и подцепил борт на жесткую сцепку. Как отъедет заправщик, пилоты запустят двигателя, затем тягач двинет самолёт по рулёжке, а там… * * * Подаю знак «делай как я» и начинаю спускаться к открытой форточке пилотской кабины. Следом за мной скользят Истомин и Карачаев, это моя группа, мы будем работать из пилотской кабины. Матерясь, протискиваемся через открытую форточку. – Не могли побольше сделать окошко, – шипит Карачаев, зацепившись кобурой. – Осторожно, лишнего чего не нажми. В кабине сразу стало очень тесно. Рокировались с экипажем, как головоломку решали. Штурмана отправили через форточку наружу, а то, как кильки в банке – не повернуться. – «Штаб», группа «Курс» на месте. Группа «Конвой», примите штурмана. – Принимаем. Выпроводили штурмана, вроде свободней стало. – Серёга, – зашептал Истомин, – а ты уверен, что у объектов нет сканера? – Пусть даже и есть, невелика беда. Что они услышат? Тут аэропорт, эфир забит до отказа. И пусть попробуют найти нашу частоту и что-нибудь понять. Ладно, пора. Нажимаю тангенту и говорю: – Всем группам, доложить о готовности. Пошли доклады: – «Борт-раз», готов. – «Борт-два», готов… – «Борт…», готов, – доложила группа у крайнего левого аварийного выхода. – «Конвой», готов. – Это группа, которая обеспечит внешнее прикрытие и будет принимать пассажиров снаружи. Она же резерв и будет двигаться к месту, разместившись на тягаче. – Я «Курс-раз», – говорю в рацию, – внимание, всем! Закрепить заряды и приготовиться к движению. Немного погодя, внешние группы доложили об установке вышибных зарядов, и что ручки аварийных выходов при этом поставили в положение «открыть». – Давайте, мужики, – киваю пилотам. Сразу началась перекличка экипажа. Загудели гироскопы, запищали системы управления. Пилоты речитативом комментировали свои действия, аккомпанируя щелчками клавиш и тумблеров. Получалось забавно, словно звучал этакий технический рэп. Слышал подобное в фильме «Экипаж». – Во, дают, – шепотом прокомментировал Истомин. За дверью заорали: – Эй, в скворечнике… твою… открывайте дверь! Знаками показываю наклониться бортинженеру и шепчу: – Скажи – пока не взлетим, дверь не откроем. Тот кивает и орёт в дверь: – Некогда. Сядь и пристегнись, сейчас взлетать будем. – Открывай, сука, сейчас баб ваших стругать мелко начнём. – И звучат глухие удары. Знаками показываю – занимайтесь своим делом. Бортинженер косится на дверь. – Как взлетим, откроем, – кричит он, бледнея, а я киваю и показываю пальцами «о'кей». – …! – Матерятся за дверью. Обернулся первый пилот: – Всё, двигатели на холостом ходу. – Двигай туда, – шепчу бортинженеру, – и сядь так, чтоб на одной линии коридора не быть. Тот переместился вперёд и скрючился за пилотским креслом, а мы сгруппировались у двери. – Внимание группам, говорит «Курс-раз», начинаем движение. «Штаб» продублируйте «Поводырю». – Понял, «Курс-раз», – прошипела рация. – Двигателям прибавь немного звука. Пилот поморщился и кивнул. Ну, не знаю, как тут газ обозвать! Гул двигателей чуть прибавил тон, и самолет покатился. Водитель на тягаче, насмерть заинструктированный, хорошо сработал – стронул борт мягко. Как только тягач вытянет борт и развернёт курсом на полосу, начинаем штурм. – Эй, в конуре! – заорали за дверью. – Открывай, мать вашу! И опять звучат глухие рыдания бортпроводницы. Перехватив панический взгляд бортинженера, первый пилот протянул руку и успокаивающе прижал тому плечо. Я присел, Истомин встал за мной, взяли дверь на прицел, Карачаев разместился слева и приготовился её открыть. За переборкой продолжалась возня и рыдания. Ничего, сейчас откроем дверцу и… – Полоса, – шепчет первый пилот. Самолёт замер. Работаем. Командую в рацию: – Штурм! Бум! Весь корпус вздрогнул – это одновременно сработали вышибные заряды. Мишка распахивает дверь. В серой дымке, от сработавшей «Зари-2», вижу торчащие из-за угла ноги в серых штанах. Тут простых пассажиров быть не может, поэтому сразу стреляю. После срабатывания вышибных зарядов и светозвуковых гранат, может быть небольшая контузия, но контроль не помешает. – А-а-а! – заорал террорист, схватившись за раненую ногу. Вместе с ним завизжала бортпроводница за углом, а из салона неслась какофония криков: – Сидеть! – Руки за голову! – Всем руки за голову! Истомин проскакивает в салон и орёт в унисон остальным: – Не двигаться! И тут же: – Куда? Бах! Бах! Бах! Я и Карачаев в коридоре, рядом с «клиентом». Почему-то нет группы, что должна работать через первую дверь, или они уже проскочили? Сама дверь в стороне, но проём что-то серо-оранжевое загораживает и при этом шевелится и шипит. Я прикрываю, а Мишка «пеленает» террориста. Стало светлей и я понял, что за серо-оранжевая масса загораживала проход – это сработал аварийный трап. Он развернулся и выпрямился, а рядом с ним застыли бойцы поддержки. Киваю на выход: – Давай гаврика туда. Выкидываем преступника наружу. Только вылетел скованный и орущий террорист, в проёме наконец появляется боец группы «Борт-раз». Понятно, что они не могли войти как раз из-за раскладывающегося аварийного трапа. Только и успели «Зарю» кинуть. Карачаев проверяет туалет, затем выдвигаемся в салон. Пассажиры сидят, сложившись пополам, с руками на затылке. Скулёж и ор от страха идёт повсюду. Постепенно крики в салоне смолкли, и вдруг… Бах! Бах! – Это во втором салоне. – «Штаб», минус один, – доложили по рации. – Прятался в туалете. Оказал сопротивление. Заряда при нём нет. Пошли доклады от других групп: – Второй салон контроль. – Принято. – «Конвой», готов. – Первый салон контроль, – докладываю я и осматриваюсь. Бойцы держат свои секторы, посматривая на середину прохода. Там один из бойцов накрыл какое-то тело. Подхожу. |