Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 2»
Иудейка озадаченно взглянула на римлянина. — Климент, я не скажу, что смерть страшна… — она посмотрела на него глазами, полными слез. — Но она так реальна, что когда она так близка, все придуманные вещи, сказки, как ты их назвал, превращаются в тени рядом с реальностью смерти. Я знаю, что умираю не за сказки. Моя вера иссякает с каждой минутой ожидания. А смерть все ближе и ближе… Все реальнее и реальнее… И сказки теряют всяческий смысл. — Значит, ты умрешь за ничто? — выдавил из себя Климент, проглотив горький комок. — Да. Это самое прекрасное после того, как забыты все сказки. Я поняла, что должна умереть за нечто большее, чем они. — Но за что же?! — Я не знаю… понять можно лишь малое, а за малое жаль умереть. Может, я умру во имя Бога. Другое не достойно смерти. — Что есть Бог? — спросил Климент суицидально настроенную иудейку. — Узнав это, мы сами станем богами, — был ему ответ. Климент прижал девушку к себе. — Авишаг, останься со мной, стань моей конкубиной! — А женой? Разве я не могу стать твоей женой? — Нет, ты не римская гражданка, а по римским законам даже Клеопатра была конкубиной Цезаря. — Ты хочешь, чтобы я была лишь одной из твоих рабынь! — Нет! Ты будешь со мной, и у тебя будет все! Давай так: вот святыня святынь — подголовный камень Иисуса. Кто лежит на нем затылком и спрашивает Его, тому Он говорит, как поступать по-христиански. Ложись, спрашивай, можешь делать это мысленно. Ты можешь говорить с ним на его родном языке, по-арамейски. Девушка легла на кровать, затылком на камень. В эту же минуту распахнулся полог и появился отец Климента с гостями. — Ну и где этот лакомый кусочек? — громогласно спросил Пуд. — Если хозяин бросает гостей, гости сами находят хозяина, — воскликнул Луций. — Вот мы и пришли! Полог раздвинули, и сокровенная часть залы заполнилась пританцовывающими полуодетыми девицами. Сенатор Пуд в цветочном венке завалился на свободную кушетку, по бокам от него пристроились две веселые римлянки с кубками вина. — Надеюсь, вставать больше не придется! — сказал им со смехом разудалый вдовец. — Климент, берегись! Она идет! — раздались возгласы гостей. В центр комнаты вышла, покачивая бедрами, сорокапятилетняя брюнетка в прозрачном хитоне с обнаженной правой грудью. Она была высокого роста, с размеренными движениями, полными осознания своей эротической власти над окружающими. Красота ее была строгой и величавой. Весь ее манящий образ говорил о великом таланте обольщения, устоять перед которым наверняка мало кому удавалось. — Климент, — она манерно развела руками. — Без тебя еда потеряла вкус! У нее были роскошные волосы и огромные широко поставленные глаза. Женщина, держа напряженные пальцы на пляшущих бедрах, подошла к кровати, на которой сидел Климент, и погрузила его лицо в свой роскошный бюст. — Климент, мы зря теряем время, почему-у-у-у? — томно протянула она и увидела за спиной мужчины юницу, лежащую с закрытыми глазами. — Вы только посмотрите! — указала женщина гостям на Авишаг. — Климент везде успевает, — засмеялся кто-то. — Какая красотка, Климент! — Зачем ты ее прячешь?! Женщина наклонилась над Авишаг и пылко поцеловала ее в губы. Девушка скривилась от неожиданности. — Это она тебя очаровала? — женщина бровями указала на Авишаг. — Познакомь нас, Климент! Она непристойно повела ягодицами перед лицом префекта. — Или мы недостаточно добродетельны? Преторианец встал между женщиной и поднявшейся на кровати Авишаг. — Возможно, это знакомство пойдет вам обеим на пользу, — заявил мужчина. — Авишаг, это Юнона — самая безнравственная и талантливая женщина Рима. При этих словах полуобнаженная Юнона сжала свои груди ладонями и запрокинула голову. — О-о-о-о-о!!! — одобрительно выдохнули гости. — И мои довольные жизнью друзья! — обвел присутствующих рукой Климент. — Иди к нам, ведите ее сюда! Две такие же полуголые, как Юнона, римлянки вытащили за руки в центр слегка упирающуюся Авишаг. — Нет! — Юнона отцепила их руки от смущенной девушки. — Оставьте ее в покое! Посмотрим же на этот образец чистоты! — Она украсит собой любой пир! — довольные гости дружно расхохотались. — Скажи нам, Климент, с ней было хорошо? — Юнона обняла Климента и поцеловала в губы. — Лучше, чем со мною? Или добродетели ее заморозили, и ты не смог ее отогреть? — Нет! — смутился Климент от напора своей первой многоопытной жены и посмотрел в пустой кубок, чтобы не встречаться взглядом с глазами Авишаг. Иудейка стояла ошарашенная тем, что все, что казалось ей исключительно правильным и целомудренным, высмеивалось этими состоятельными и состоявшимися людьми как детские глупости. — Я пытался, но не смог, — признался Климент и предложил: — Попробуй ты. Авишаг не смогла скрыть изумления: что может «попробовать» эта раскованная римлянка? — Спой одну из своих песен! — Да, спой! — поддержали друзья просьбу Климента. Юнона посмотрела на гостей и в особенности на иудейку с выражением недосягаемого превосходства, как посмотрела бы ее божественная тезка, богиня брака и рождения, семьи и материнства. — Если не поможет, — провозгласил со смехом ее бывший свекор Пуд, — значит, она труп! — Песню любви, Юнона! — многозначительно повелел ее брат Луций. — С пантомимой! — Ты можешь растопить лед, Юнона, — заявил Климент. — Спой и станцуй «Нагую Луну»! Давайте музыку! — Когда она так танцевала… — кто-то принялся вспоминать. — Не рассказывай! — попытался оборвать гостя капризный женский голос. — … Даже луна покраснела от танцев Юноны! — Музыканты, играйте! — приказал Пуд, взмахнув кубком вина. — Играйте «Нагую Луну»! — Она недолго продержится! — заверил кого-то женский голос. Заиграл авлос — инструмент бога секса и пьянства Диониса. Зазвучала духовая музыка, сопровождаемая ритмично позвякивающим гипнотизирующим бубном. — Ой-е-о-о-о-о! — запела Юнона, извиваясь в эротичном танце вокруг Авишаг, как вокруг белой и холодной мраморной колонны. — Под нагой луной я встретила… тебя! — иудейку облепили восхищенные взгляды мужчин и женщин. — Я видела тебя во снах… — Юнона волной обвивалась вокруг девушки. Казалось, в ее прекрасном теле нет костей, только эротично-округлые выпуклости. |