– Я с тобой до последнего вдоха. Десять лет прошло с нашей первой встречи, а моя любовь лишь крепнет. И мне не важно, кто и что скажет. Когда война закончится, я получу развод и…
– Предложение, которое прозвучало в кабинете Плакучих Ив, все еще в силе, – перебил Тедди.
– Как и ответ на него.
Шарлотте стало спокойно. Будь что будет, но эту ночь у них никто не отнимет. Мелани права – на войне все по-другому.
– Впервые в жизни не знаю, что делать с женщиной, – сказал Тедди. – Во мне борются два желания: взять тебя без промедления, разорвав одежду в клочья, или медленно ласкать каждый дюйм твоего тела, пока ты сама не взмолишься о большем. И что же прикажешь мне с этим всем делать?
– До утра долго. Успеем и первое, и второе, только форму нужно сохранить, прошу тебя. У меня всего два платья, – улыбнулась сестра Уайт.
– Шарлотта, – простонал он, в два шага оказавшись рядом, опрокинув ее на кровать и накрыв телом.
Впервые в жизни все так, как и должно быть всегда. Пальцы Тедди, плавящие кожу, поцелуи, заставляющие все внутри дрожать натянутыми струнами. Его запах, его хриплый голос, шепчущий на ухо. Последний шаг в пропасть, что страшила юную Шарлотту, а теперь осталась единственным желанным и безопасным пристанищем в мире, перевернутом с ног на голову и погруженном в хаос.
Если нужно было столько лет провести в разлуке, причинить друг другу столько боли, надолго разделившей их, – Шарлотта пошла бы на это еще раз, чтобы в конце пути все-таки оказаться в его руках. Она забыла все, она снова была той Шарлоттой, что со смехом кружилась вокруг костра под песню волынок.
Теодор едва сдерживал рвущуюся наружу страсть и так сжимал ее плечи, что под пальцами проступали красные пятна, грозившие к утру превратиться в синяки. В то же время всепоглощающая нежность сдавливала горло, обрывая стоны, которые он тоже пытался сдержать. Блеск в глазах Шарлотты, ее приоткрытые губы и молочно-белое тело, отзывающееся на каждое прикосновение и движение, стирали из памяти ужасы войны.
Их души слились воедино. И Шарлотта наконец поняла, что только это всегда было правильным и естественным. Выпустив любовь на волю без остатка, оба выпали из действительности, став исцелением друг для друга.
***
– Помнишь два дерева в парке академии? – спросил Тедди, прижимая Шарлотту к груди. – Ты любила там читать.
– А ты раздражал меня своим присутствием, – отозвалась Шарлотта. – Конечно, я их помню.
– Мы, как те деревья – навечно переплетенные корнями, но смотрящие в разные стороны.
– Тео, нет. Теперь все по-другому.
– Я уезжаю утром, в шесть.
– Как? Почему? – испугалась Шарлотта. – Автоколонна прибудет к полудню!
– Твой брат позаботился, чтобы за мной прислали из штаба машину. Вместо распределительного пункта отправлюсь сразу в дивизию. Даже форму нормальную привезут. Связи – полезная штука.
Джонатан уже закончил учебу и вернулся на фронт.
– Тео, – Шарлотта крепче прижалась к нему, обвив его ноги своими. – Как мне тебя отпустить?
Свеча догорела. Было темно и холодно. Завтра в палатки наверняка поставят буржуйки. А пока оставалось только вбирать тепло друг друга.
– Я выживу и вернусь, клянусь тебе, – сказал Тедди.
– Как ты можешь обещать то, что от тебя не зависит?
– Зависит. Ты не представляешь, как я теперь хочу жить. Я заколдован, и ни одна пуля меня не возьмет. Твоя любовь будет мне щитом.
– Молчи, безумный, – Шарлотта закрыла его рот рукой. – Такими вещами не шутят. И завтра обязательно разбуди меня, когда будешь уходить.
– Уже сегодня, полагаю. Спать осталось всего пару часов. Может, не будем?
– Спи. Нужно отдохнуть. Так что, разбудишь?
– Конечно.
***
Шарлотта проснулась от холода, сковавшего по рукам и ногам. На узкой постели Мелани она лежала одна. Вещей Тедди нигде не было, да и вряд ли он вышел покурить рядом с палаткой старшей сестры.
Наспех одевшись, молодая женщина пулей вылетела наружу. Под ногами хрустела оледеневшая, покрытая инеем трава. Наплевав на запреты, Шарлотта бегом кинулась в палату Тедди – кровать пуста, постель убрана. Развернувшись на пятках, она оказалась лицом к лицу с доктором Торпом.
– Капитан, время! Который час? Умоляю!
Капитан, онемев от удивления, вынул из кармана часы на цепочке и показал Шарлотте. Пять минут седьмого.
Ахнув, Шарлотта побежала к воротам. Никогда еще их лагерь не казался таким большим. Выбежав за ворота, не дав заспанным часовым и шанса спросить что-либо, она с облегчением увидела коричневый автомобиль, а рядом с ним Тедди и Джона. Джонатан отрастил каштановые усы.
– Джонатан! – крикнула Шарлотта и бросилась к брату, который сперва опешил, а затем преодолел оставшееся расстояние, заметно прихрамывая, и сгреб сестру в охапку.
– Какой ты красавец! – Шарлотта целовала его в щеки и тормошила за плечи в офицерских погонах. – Господи, как я соскучилась!
– Лотти, ты здесь? Я даже не знал, сестренка. Анна номер госпиталя не писала.
– Можешь сделать все, что душа пожелает, с тем, кто тебе не сказал, что я здесь, – разрешила Шарлотта.
– Тед, в самом деле! – воскликнул Джонатан, гневно воззрившись на друга. – Почему ты не сказал? Я чуть не уехал, не повидав сестру.
Притихший Тедди явно лихорадочно придумывал оправдание.
– О, я тебе сейчас объясню, – заявила Шарлотта, немного отстраняясь от брата. – Мы провели вместе ночь, а он трусливо сбежал, хотя обещал разбудить. Держу пари, капрал Гастингс до смерти боится прощаний и женских слез. Будто кто-то тут собирается по нему плакать!
– Нет, – заговорщическим тоном возразил Джон. – Я думаю, капрал Гастингс боится сам заплакать, уронив тем самым честь мундира.
– Может, хватит? – виновато улыбнулся Тедди. – Шарлотта права. Я трус, и легче было просто уйти, поцеловав ее спящую.
– Простишь его? – спросил Джон, переводя радостный взгляд с друга на сестру и обратно.
– Придется.
– Тогда прощайтесь. Лотти, нам действительно пора.
– А меня точно уволят, – сказала Шарлотта, кивнув в сторону часовых, с интересом наблюдавших всю сцену.
– Эй вы, молодцы! – командным голосом обратился к ним Джон. – Военная тайна, поняли?
– Так точно, капитан!
– Есть, сэр!
Оба скрылись в воротах. Шарлотта подошла к Тедди и порывисто обняла его.
– Я все понимаю и не сержусь, – сказала она, касаясь его губ поцелуем.
Джонатан улыбался, глядя на то, как оба светятся счастьем, рассеивая утреннюю мглу, пока не взошло солнце. Его не смутило ни признание Шарлотты, ни то, что сестра открыто целует мужчину, который не является ее мужем. Такие теперь настали времена – проживать каждый день как последний.
