— Да. Продолжая улыбаться, она ответила:
— Полагаю, это возможно. Мне кажется, на это способен любой
мужчина, если искушение достаточно велико. Но мой муж всегда ведет со мной
честную игру, мистер Мейсон. А это совсем другое, если вы понимаете, о чем я
говорю. Думаю, мистер Мейсон, вы сказали достаточно, пора Эдлеру узнать, что вы
здесь и чего вы хотите. — Она набрала номер телефона и сказала: — Ирма, это
миссис Грили. Соедините меня, пожалуйста, с мистером Грили… Нет на месте? Ну а
как его отыскать? Это в Сан-Франциско? Понятно… Позвоните, как только он даст о
себе знать. — Она положила трубку и сказала: — Он предупредил ее, что либо
появится в офисе до полудня, либо позвонит ей из Сан-Франциско. Она думает, что
в данный момент он летит сюда самолетом.
— Значит, вы допускаете, что, если бы соблазн был достаточно
велик, то ваш муж…
— Мистер Мейсон, — прервала она его, — любой муж, который
чего-либо стоит, не может избавиться от мысли, что он… что ни одна женщина
перед ним не устоит. Если женщина достаточно умна, чтобы сыграть на этих
струнах, она может вскружить голову любому мужчине, но не завоюет его сердце,
мистер Мейсон. Думаю, вы получили ответ на свой вопрос. А теперь, поскольку я
вам ответила, могу я узнать, почему вы здесь и, главное, что у вас на уме?
В ее взгляде, устремленном на Мейсона, был открытый вызов с
оттенком подозрительности.
— Я уверен, миссис Грили, что на прошлой неделе примерно в
десять часов вечера ваш муж вел машину. Ехал он по Ридж-роуд. С ним была
молодая женщина. Произошел несчастный случай. Пострадало несколько человек.
— Вы хотите сказать, что он ехал в Сан-Франциско?
— Нет, он возвращался сюда.
— В котором часу?
— В самом начале двенадцатого. Она на минуту задумалась.
— Вы говорите о среде на прошлой неделе?
— Да.
— Почему вы не спросили об этом самого мистера Грили?
— К несчастью, я не смог его найти.
— Но, мистер Мейсон, зачем идти таким кружным путем? Сначала
обращаться ко мне… Полагаю, если у вас имеются какие-то вопросы, касающиеся
моего мужа, вам следует задать их непосредственно ему самому.
— Невозможно.
— Но это не займет много времени. Он скоро вернется в свой
офис…
— Боюсь, что ваш муж не вернется в свой офис ни сегодня, ни
завтра, ни на этой неделе…
Она изумленно посмотрела на него, на лбу у нее появились
морщинки. В этот момент раздался телефонный звонок.
Она торжествующе улыбнулась:
— Это Ирма. Наверняка собирается сообщить мне, что мистер
Грили уже у себя. Я сразу же предупрежу его, что вы здесь и по какому поводу. —
Она сняла телефонную трубку. — Да? — И нахмурилась. — Ох, извините. Кто это?
Ваше имя, пожалуйста. Не понимаю… Вы хотите, чтобы я приехала в отель
«Гейтвью»? Лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств? Вы хотите
сказать… Хотите сказать… Нет! Не Эдлер! Это какая-то ошибка… Он в
Сан-Франциско. Несколько минут назад я разговаривала с его офисом… Я… Да, да,
конечно… Сейчас буду.
Она уронила трубку на рычаг и медленно повернулась к
Мейсону. Миссис Грили смотрела на него, как на призрак, явившийся ей из ночного
кошмара. На ее лице застыло выражение удивления и ужаса.
— Вы… вы, наверное, знали…
Мейсон поднялся.
— Крайне сожалею, миссис Грили.
Должно быть, она его не слышала. Механически поднялась и,
выполняя обязанности хозяйки дома, так же механически прошла с ним до лестницы.
Только спустившись до середины лестницы, Мейсон услышал приглушенное рыдание и
звук торопливых шагов, направляющихся в гостиную.
Он вышел на яркий свет холодного весеннего дня.
Глава 14
В зале судебного заседания царила деловая активность. Судья
Кортрайт разложил перед собой не менее полудюжины дел и с нарочитым вниманием
слушал адвоката, который, казалось, никак не мог добраться до сути вопроса;
наконец судья прервал его и перешел к следующему делу. Входили и выходили
адвокаты. Спешка висела в самой атмосфере этого зала. Дела разбирались
незначительные, те, что случаются сплошь и рядом, и для суда они уже давно
утратили всякую индивидуальность — нарушения закона, которые накапливаются
быстрее, чем их можно было бы разрешить, не будь машина правосудия столь четко
отлажена. И только те, кого это непосредственно касалось, думали, что их дела
имеют особую важность.
Побледневшая жена сидела, сложив руки на коленях, пока
адвокат ее мужа доказывал, что жалоба на мужа, отказывающего ей в материальной
помощи, неконкретна, прекрасно осознавая при этом, какую силу духа она проявила,
обратившись в суд, чтобы заставить своего мужа, который сидел, уставясь на нее
испепеляющим взглядом, тратить деньги не на других женщин, а на своего ребенка.
Муж клялся, что убьет ее, если она обратится к закону. А вдруг он и вправду
решится на это? Сердце толчками проталкивало кровь по ее усталым венам. Она
чувствовала, как эти удары громом отдаются в ушах. Муж сказал, что убьет ее. И
вид у него такой, будто он действительно собирается это сделать. А может, и
сделает. И что же тогда будет с малышкой? Адвокат продолжал бубнить. Жалоба
недостаточно обоснована, так как в ней нет пункта о том, что ответчик намеренно
отказывает в поддержке.
Судья Кортрайт устало выслушал этот аргумент. В конце
концов, какая разница? Отклонить жалобу и заткнуть этого малого — вот и все. До
чего же он многословен.
Судья физически ощущал, как идут минуты — его рабочий график
забит до предела.
Наконец он избавился от всех этих второстепенных дел.
— Слушается дело Стефани Клэр, — объявил он. Гарольд Хэнли
из окружной прокуратуры считал, что это тяжелый юридический случай.
— Ваша честь, обвиняемую представляет в суде Перри Мейсон.
Советник согласился провести предварительное слушание дела. Обвиняемая выпущена
под залог.
— Прекрасно, — сказал судья Кортрайт, — ваши свидетели на
месте?
— Да, ваша честь.
Последовала обычная рутинная процедура: адвокаты, чьи дела
были отложены, выходили из зала, кое-кто из них продолжал горячо спорить,
некоторые шутили, иные торопились в другие места, где их ждали незаконченные
дела.
Гарольд Хэнли вызывал своих свидетелей одного за другим.
Фрэнк Корвис, офицер дорожной полиции, вызванный на место происшествия, вытащил
обвиняемую из разбитой машины. Он описал положение тела девушки. Она находилась
за рулем на водительском месте. Когда он прибыл, обе дверцы машины были
закрыты. В отделении для перчаток он обнаружил бутылку. Нет, этой бутылки он с
собой не захватил. Он ее опечатал и вручил главе дорожного департамента. Да,
конечно, он узнает бутылку, если ее предъявят. Да, это та самая бутылка. Именно
в таком состоянии он ее и нашел — в ней оставалось примерно на одну треть
виски. Да, он заметил, что от обвиняемой пахло виски.
