– Решила со мной поиграть, точно кошка с мышкой? С самого
начала знала, зачем мне понадобилась, и разыгрывала дурочку? Знала? – Он
постепенно успокаивался, лицо его обретало обычный цвет.
– Кто проболтался? Рита? – Он буравил ее взглядом.
Таппенс покачала головой. Она понимала, что нечаянный
розыгрыш долго длиться не может, но все равно не стоило впутывать в игру еще
какую-то Риту.
– Нет, – честно сказала она. – Рита обо мне ничего не знает.
Его глаза все еще сверлили ее точно два буравчика.
– А ты что знаешь? – выпалил он.
– Собственно говоря, ничего, – ответила Таппенс и с
удовольствием заметила, что тревога Виттингтона не только не уменьшилась, но и
возросла. Похвасталась бы, что знает все, у него бы возникли сомнения.
– В любом случае, – рявкнул Виттингтон, – ты знаешь достаточно,
чтобы явиться сюда и брякнуть это имя.
– А если меня и в самом деле так зовут? – заметила Таппенс.
– Да уж, рассказывай, чтобы этакое имечко – и у двух девиц?
– А может, я назвала первое попавшее? – продолжала Таппенс,
опьяненная собственной невероятной честностью.
Мистер Виттингтон ударил кулаком по столу.
– Хватит чушь молоть! Что тебе известно? И сколько ты
хочешь?
Последние слова воспламенили фантазию Таппенс, чему немало
способствовал скудный завтрак и вчерашний ужин из плюшек. Она явно чувствовала
себя авантюристкой, а не новоиспеченным сотрудником фирмы, но и эта роль
открывала определенные возможности. Поведя плечами, она многозначительно
улыбнулась.
– Дорогой мистер Виттингтон, – проворковала она. –
Давайте-ка раскроем карты, и прошу вас, не сердитесь так. Вы ведь слышали, как
я вчера говорила, что собираюсь жить своим умом. По-моему, я сейчас доказала,
что у меня есть ум, которым можно жить. Не отрицаю, мне действительно известно
некое имя, но, возможно, этим все мои сведения и исчерпываются.
– А возможно, и не исчерпываются, – съязвил Виттингтон.
– Вы упорно не желаете меня понять, – сказала Таппенс с
легким вздохом.
– Повторяю: хватит молоть чушь, – сердито сказал Виттингтон.
– Перейдем к делу. И можешь не разыгрывать передо мной невинность. Ты знаешь
куда больше, чем говоришь.
Таппенс помолчала, восхищаясь своей находчивостью, а потом
сладким голосом произнесла:
– Мне очень неприятно раздражать вас, мистер Виттингтон.
– Итак, вернемся к главному вопросу: сколько? Таппенс
растерялась. До сих пор она очень ловко водила Виттингтона за нос. Но если она
назовет явно неподходящую сумму, у него сразу же возникнут подозрения. И тут ее
осенило:
– Предположим сначала небольшой аванс, остальное обсудим
потом, идет?
Виттингтон прожег ее свирепым взглядом.
– Шантаж, так?
Таппенс кротко улыбнулась.
– Ну что вы! Просто предоплата будущих услуг.
Виттингтон буркнул что-то невнятное.
– Видите ли, – объяснила Таппенс все так же кротко, – деньги
– моя страсть.
– Нахалка ты, и больше ничего, – проворчал Виттингтон с
невольным одобрением. – Ловко ты меня провела. – Думал, тихоня, у которой
мозгов ровно столько, сколько мне нужно.
– Жизнь полна неожиданностей, – назидательно изрекла
Таппенс.
– И все-таки, – продолжал Виттингтон. – Кто-то трепал
языком. Ты говоришь, не Рита. Так, значит… Войдите!
Тихо вошел клерк и положил перед начальником какой-то
листок.
– Передали по телефону, сэр.
Виттингтон схватил листок и, прочитав, нахмурился.
– Хорошо, Браун, можете идти.
Клерк удалился, прикрыв за собой дверь. Виттингтон взглянул
на Таппенс.
– Приходи завтра в это же время. А сейчас мне некогда. Для
начала вот тебе пятьдесят фунтов.
Быстро отсчитав несколько банкнот, он подтолкнул пачку к
Таппенс и нетерпеливо поднялся, ожидая, когда та уйдет.
Таппенс деловито пересчитала деньги, спрятала их в сумочку и
встала.
– Всего хорошего, мистер Виттингтон, – сказала она вежливо.
– Или мне следовало бы сказать – au revoir
[17]
.
– Вот именно, au revoir! – Виттингтон вновь обрел
благодушный вид, и в душе Таппенс шевельнулось дурное предчувствие. – До
свидания, моя умненькая очаровательная барышня.
Таппенс единым духом одолела ступеньки лестницы. Ее
распирало от восторга. Уличные часы показывали без пяти двенадцать.
– Устроим Томми сюрприз! – пробормотала она, останавливая
такси.
Когда машина подкатила ко входу в метро, Томми был на месте.
Вытаращив от удивления глаза, он кинулся открывать дверцу. Ласково улыбнувшись,
Таппенс бросила с нарочитой небрежностью:
– Уплати по счетчику, старичок, ладно? А то у меня нет
ничего мельче пятифунтовых бумажек.
Глава 3
Нежданная помеха
Однако торжество было чуть-чуть испорчено. Наличность в
карманах Томми была определенно ограниченна. В конце концов леди пришлось извлечь
из своей сумочки плебейский двухпенсовик и вложить в ладонь шофера, уже полную
разнообразной мелочи, и таксист, возмущенно ворча – что, мол, это ему насовали,
– полез в машину.
– По-моему, ты заплатил больше, чем следует, – невинным
голоском заметила Таппенс. – Он, кажется, хочет вернуть лишнее.
Вероятно, это ее замечание заставило таксиста окончательно
ретироваться.
– Ну, – сказал мистер Бересфорд, получив наконец возможность
дать волю своим чувствам. – Какого дьявола… тебе вздумалось брать такси?
– Я боялась, что опоздаю и заставлю тебя ждать, – кротко
ответила Таппенс.
– Боялась… что… опоздаешь! О, Господи, у меня нет слов! –
воскликнул мистер Бересфорд.
– И честное-пречестное слово, – продолжала Таппенс, округлив
глаза, – меньше пятифунтовой бумажки у меня ничего нет.
– Ты отлично это сыграла, старушка, но он ни на секунду тебе
не поверил. Ни на одну.
– Да, – сказала Таппенс задумчиво. – Не поверил. Такая вот
странность: когда говоришь правду, тебе никто не верит. В этом я убедилась
сегодня утром. А теперь пошли питаться. Может, в «Савой»?
