— Мне тоже так показалось, но я столько раз ошибался в людях, что интуиции своей не верю. Флетчера и Карпентера убил один человек. Возможно, это молодой Флетчер, но я отдам год пенсии, чтобы узнать, куда он дел орудие преступления!
— Откуда убеждение, что орудие то же самое? — спросил, как всегда, дотошный Гласс.
— Из отчетов патологоанатома по обоим убийствам.
— А что человек, которого я видел? Это не Невилл Флетчер.
— Карпентер, судя по всему.
Гласс нахмурился:
— Тогда кого видела миссис Норт?
— Тоже Карпентера. Если нет, я не знаю.
— Значит, Карпентера выпроводили из Грейстоунс, но он возвратился. С какой целью?
— Боюсь, на этот вопрос мог ответить только Чарли.
— В нашем деле все меньше ясности. Зачем Карпентеру возвращаться, если он не замыслил зло против Флетчера? Но сам он погиб, значит, было не так. Думаю, у Флетчера было много врагов.
— Эту теорию не подтверждает ни один известный нам факт. Вероятным убийцей казался Норт; кроме него и Бадда, в деле нет никого, кто похож на вчерашнего джентльмена в смокинге. Прошлое Флетчера мы тоже на совесть проверили. Мерзкий тип, сержант так с самого начала говорил.
В глазах констебля загорелся огонек.
— «Нечестивые, они как прах, возметаемый ветром»
[74]
, — выдал он.
— Довольно! — холодно осадил его Ханнасайд, показывая, что разговор окончен.
Узнав, что Норт невиновен, сержант Хемингуэй с грустью вспомнил об отставке.
— Стопроцентный подозреваемый, и надо же, чист как слеза! Небось и алиби его фальшивкой быть не может?
— Не может, старина. Никакой липы, я проверял. Остается Невилл, у него на вчерашний вечер алиби нет. Кстати, он сам признает, что был в Лондоне.
— Ну, если бы он так ловко не подначивал Ихавода, я бы что угодно на него повесил, — признался рассудительный сержант.
— Увы, есть одно «но», даже два. Невилл чистосердечно признался, что вчера был в смокинге, однако упомянул и черную фетровую шляпу. А наш фигурант был в цилиндре.
— Ерунда! — покачал головой сержант. — Флетчер-младший все выдумал!
— Вряд ли. К этому молодому человеку не подкопаешься. Он заявил, что та шляпа у него единственная. Опровергнуть это было бы элементарно, поэтому я даже не пытался. А еще Невилл либо великолепный актер, либо и впрямь не понял, на что я намекал, расспрашивая, чем он занимался вчера вечером.
— Все равно, если Норт чист, молодой Невилл — единственный, кто мог совершить убийство в то время.
— В какое еще время?
— Как в какое? После ухода миссис Норт и до появления Ихавода, разумеется, — с едва ощутимым раздражением ответил Хемингуэй.
— Окно еще уже, — уточнил Ханнасайд. — Убийство должны были совершить после 22:01 и до 22:02.
— Если так, убийства вообще не было, — с безысходностью подытожил Хемингуэй. — Фантастика какая-то!
— Тем не менее убийство было, и даже целых два.
Хемингуэй потер подбородок.
— Сдается мне, Карпентер убийства не видел. Просто не успел, если ушел в 22:02, это же ясно.
— Тогда зачем его убили?
— Пока не знаю, — произнес Хемингуэй. — Думаю, Чарли увидел нечто подсказавшее, кто убийца. Были у Энжелы Энжел другие поклонники? — Сержант сделал паузу, и его умные глаза стали поразительно похожи на птичьи. — Допустим, его выпроводили в 21:58. Еще допустим, по дороге из Грейстоунс он заметил, как знакомый парень выскальзывает за калитку Флетчеров. Вдруг у Чарли возникли подозрения? По-моему, он прибавил к двум два, а когда прочел, что Эрни проломили череп, получил четыре.
— Звучит разумно — за исключением одной детали. Вы предполагаете, что в 22:02 Гласс видел не Карпентера, а убийцу, а мы уже решили, что когда бы тот тип ни проник в сад, убить Флетчера раньше 22:01 он не мог. Так что по-вашему не получается.
— Не получается, — расстроился сержант, но буквально через минуту снова воспрянул духом и проговорил: — А если Карпентер вернулся посмотреть, чем занят тот другой парень? Увидел проломленный череп и во весь опор припустил к калитке.
— А другой мужчина?
— Как я и говорил, он услышал легчайшую поступь Ихавода, спрятался в саду и дал деру, едва Ихавод попал в кабинет. Чем больше об этом думаю, тем больше мне нравится такая версия.
— Звучит правдоподобно, — признал Ханнасайд. — Какой мотив у второго мужчины? Энжела?
— Если они знакомы с Чарли, то, вероятно, да, Энжела.
— А ее подруга, которую вы допрашивали — как ее, Лили? — других поклонников Энжелы не упоминала? Ну, кроме Флетчера и Карпентера?
— Никого конкретно. Хотя говорила, что вокруг бедняжки кавалеры стаями вились.
— По-моему, маловероятно, что отвергнутый поклонник решил убить Флетчера.
— В этом деле маловероятно все, кроме одного: мы его никогда не раскроем! — с досадой проговорил сержант.
— Не отчаивайтесь, старина! — улыбнулся Ханнасайд. — Мы еще не опустили руки. Что вам сегодня удалось выяснить?
— Ничего особо ценного, — ответил сержант. — Связались с родственником Карпентера, да от него толку чуть. Погодите, все, чем богат, у меня здесь. — Хемингуэй раскрыл папку. — Альфред Карпентер. Клерк. Возраст 34 года. Брат убитого. Не видел Чарльза с 1935 года.
— Об Энжеле этот брат слышал?
— Лишь мельком. По его словам, на Чарли родные особых надежд не возлагали. Он, мол, еще в школе чужое таскал. Работать начал у торговца тканями, но растратил небольшую сумму, и его уволили. До суда не дошло: старик Карпентер, ныне покойный, растрату возместил. Потом наш герой примазался к концертной труппе: у него и голосишко имелся, и внешность смазливая. Чарли покрутился там немного и пролез в настоящую эстраду — в мужской хор. К тому времени родственники устали от его фокусов и выпихнули из дома. Чарли взял и женился на актрисе по имени Пегги Робинсон. Родственники отдышаться не успели, а Чарли уже бросил жену, и та скандалила у них на пороге. Альфреду она не понравилась — не женщина, а бешеная тигрица. Дескать, Чарли молодец, что сбежал от нее — это единственное, в чем Альфред его не упрекнет. Карпентеры отделались от Пегги, но ненадолго. Какое там… Пегги поехала на гастроли, по словам Альфреда, закрутила роман с другим парнем, но, вернувшись, закатила Карпентерам очередной скандал. Она прознала, что Чарли снова в Лондоне и живет с девицей, которую подцепил в центральных графствах. Похоже, Чарли сам на гастроли ездил. Правда это или нет, не знаем ни я, ни Альфред, но ясно одно: та девица не кто иная, как Энжела Энжел.
— Где сейчас его жена? — спросил Ханнасайд.
