В тот же вечер, еще до заката, Гиор Себесро вошел в храм Благодарения и попросил брата Амадея об услуге: если он погибнет, то передать прощальное письмо госпоже Совиннак. Он же рассказал праведнику, что войско Лиисема готовится с рассветом принять бой и разбить врага. На поимку Лодэтского Дьявола бросали пять тысяч пехотинцев, конницу из семи сотен всадников и двести копий из звездоносцев – итого около восьми тысяч воинов. На случай, если Лодэтский Дьявол вздумает обойти войско и напасть на город, Восточную, Западную и Северную крепости намеревались оборонять еще пять тысяч пехотинцев – и они были готовы выйти к лесу по первому зову. Триста пятьдесят преторианских гвардейцев надежно защищали непреступную Южную крепость. В Элладанне для упреждения беспорядков оставили еще три тысячи воинов. Сам Барон Тернтивонт отправлялся к Левернскому лесу, а прославленный рыцарь Адальберти Баро дал слово своему тризу, герцогу Альдриану, что пленит Лодэтского Дьявола и это станет его подарком всему Лиисему.
Брат Амадей попросил Гиора об ответной услуге: проследить, чтобы брат Фанж беспрепятственно вышел из города до заката, поскольку тот отправлялся в долгий путь – встречать священнослужителей из монастыря Святого Вереля. Братья прибывали в Элладанн с чудотворной статуей самого мученика Эллы, припрятанной там еще со времен, когда неприятель надвигался на Элладанн. Возвратившись в свой город, святыня, несомненно, принесет ему спокойствие и мир.
Пока Гиор беседовал с братом Амадеем, Рагнер полил розу, посаженную Маргаритой у могилы Фанжа Толбо. Он присел и, улыбаясь, потрогал первый набухавший бутон на юном кустике. Не сдержавшись, Рагнер поцеловал его и сказал могильной плите:
– Не знаю, откуда ты всё знал и так точно предсказал, но моя тебе благодарность. Кажется, без тебя ничего бы не вышло. Не знаю, правда ли ты демона не смог победить… Это бы всё объяснило, да вот в демонов я не верю.
Едва Рагнер это произнес, как почувствовал сильнейший смрад, смесь пота и крови, и ощутил чье-то присутствие за своей спиной. Он достал кинжал и резко обернулся, но никого, кроме него, на тихом кладбище не было. Вскоре зловоние начало исчезать. Герцог Раннор нахмурился и, задрав подол рясы, спрятал кинжал.
Благодаря Гиору, Рагнер, «наряженный» в соломенную шляпу и одежду сильванина, беспрепятственно покинул Элладанн через Восточные ворота города. С собой он уносил объемную сумку, какую никто не проверил. Лорко он повстречал на окружной дороге через две триады часа, когда солнце уже спустилось к горизонту. Рыжеватый парень вышел через Северные ворота.
– Был запростое, – сказал он, соединяя с герцогом руки знаком единства. – Тяперя сызнова вся бягут из городу, а кта на входу, не знаат, дча делывать и куды даться, – стражняки с ногов сбилися, а их тама и так малое. Все супротива нас сбираатся выйти.
Мужчины усмехнулись и быстро пошли в сторону леса. В густых сумерках они ступили в рощицу, где их давно ожидали друзья.
С третьего этажа белокаменной башни, увенчанной конусом голубой черепичной крыши, Маргарита любовалась закатным небом и гладила пальцем маленькую, беленькую свинку с голубым бантиком. Окно в ее спальне как раз выходило на юг, в сторону леса, и она ничего не знала о беспорядках в городе. Марлена тоже ничего не смогла ей рассказать, но свинка Тини означала, что Рагнер рядом, что он ее не предал и не собирается от нее отказываться.
Глава XXIX
Меркуриалий
Воины Меридеи, по сути, делись на две части – на рыцарей и всех прочих, рыцари – на благородных и неблагородных. Рыцари жили по собственному уставу, заменявшему им мирские законы, и имели собственные восемь Добродетелей, такие как Вера, Доблесть, Честь, Благородство, Верность, Великодушие, Рассудительность и Свобода. Неблагородный рыцарь носил одну шпору и должен был знать четыре умения: верховую езду, фехтование мечом, владение копьем и плавание; благородный рыцарь – еще соколиную охоту, стихосложение, игру в шахматы и учтивую культуру. Грамота, игра на музыкальных инструментах, танцы и пение не являлись обязательными науками, но приветствовались.
Рыцарское воспитание начиналось для благородного отрока с семи лет – он выходил из-под опеки матери и нянек, далее всё своё отрочество проживал вместе с ровесниками в весьма суровых условиях общей спальни, работал, охотился, учился, тренировался, обедал с прислугой. Так он привыкал к военным походам, так у него появлялись верные друзья – знатные и нет. С возраста Послушания, с тринадцати с половиной лет, начиналась полноценная боевая подготовка. С возраста Посвящения, с восемнадцати, ученик становился оруженосцем – служил как воин, участвовал в турнирах, появлялся при дворе короля и общался с духовником, а в возрасте Страждания, с двадцати двух с половиной лет, доказав свою доблесть, становился рыцарем. Иногда рыцарское звание даровалось раньше, но никогда до возраста Послушания.
Согласно уставу, рыцарь был вправе сам выбрать господина, вождя из первого ранга, после чего служил только ему. Войны не за веру, не во славу господина и не из-за долга считались разбоем, а наемники – позорящими братство. Самым ужасным бесчестьем было предать своего господина – своего отца. Получить за выдающийся и безупречный подвиг от Экклесии геройское достоинство – признание избранности как проводника Божьего замысла – стать героем хвалебных од и словно быть вознесенным богиней победы в пантеон богов войны, – почетнее этого ничего для рыцаря не существовало. Уныние, Трусость, Бесчестье, Низость, Предательство, Малодушие, Бессмыслие и Холуйство являлись восемью Пороками, которых рыцарю надлежало избегать, ведь лишь за них его ждала постыдная слава. Даже Дьяволом и то, хоть неприятно было быть, но не зазорно – да кем угодно пусть прозовут, считали рыцари, лишь бы не прослыть мухой, зайцем, червем, вороном, скорпионом, мышью, сатиром или слизняком.
________________
С рассветом двадцать третьего дня Нестяжания, в первый день Меркуриалия, войско Лиисема выдвинулось к Левернскому лесу и так напугало «висельников» Лодэтского Дьявола, что они трусливо убежали под спасительный покров только-только одевшихся в пышную листву деревьев. Окружая врага, пехота отправилась прочесывать лес, конница и рыцарские копья ждали, когда «разбойничью банду» погонят назад на них; многочисленное подкрепление оцепило Элладанн. Сомнений в пленении Лодэтского Дьявола, незнакомого с этой местностью и не имевшего возможности использовать катапульты, а значит, и громовые бочонки, быть не могло.
Ортлиб Совиннак, барон Нолаонт стал одним из немногих, кто всерьез обеспокоился тем, что лодэтчане не покинули окрестностей Элладанна. Но, тщательно всё обдумав, он пришел к выводу, что возможности победить Рагнер Раннор не имел: войско Лиисема превосходило силы лодэтчан в несколько раз, полк принца Баро из воинов-монахов весомо умножал этот перевес, в Южной крепости оставались для защиты замка преторианские гвардейцы.
«В случае чего герцог Альдриан всегда сможет уйти через подземный ход, – рассуждал Ортлиб Совиннак, поднимаясь утром на третий этаж башни. – Но раз я это понимаю, то Лодэтский Дьявол тоже. Зачем же подобная дурость? Разве что он предпочел умереть в бою… Но тогда зачем отступил в лес? И всё же – ему не победить, какую бы каверзу он не затеял».
