Онлайн книга «Мечты темнокожей девочки»
|
с чем сравнить местный аромат! Она протягивает мне жевательную резинку, на обертке яркими буквами написано «Бабл юм»: – Вот что они там жуют. Город назывался Скенектади. И весь остаток лета мы с Марией покупаем только «Бабл юм», надуваем огромные пузыри, а я заставляю подругу рассказывать мне все новые и новые истории о белой семье из Скенектади. – Они твердили, что я бедная, и задаривали меня разными вещами, – делится она. – И мне приходилось объяснять им, что мы живем не в бедном квартале. – На следующее лето тебе нужно съездить на Юг, – говорю я. – Там все по-другому. И Мария обещает поехать. На тротуаре рисуем классики, для этой игры мы приноровились использовать осколки шифера, а где только найдем гладкие камни, тут же пишем мелом «Мария и Джеки – подруги навеки». Исписали весь тротуар, и в конце концов по нашей стороне улицы невозможно пройти, не увидев под ногами наши имена. Хайку о сто шестой школе Жаклин Вудсон. И вот я в четвертом классе. Дождь за окном. Учусь у Лэнгстона Я друга так любил, И все же он ушел. Не нужно лишних слов, В конце своих стихов Я снова напишу: «Я друга так любил». Лэнгстон Хьюз Я так люблю свою подругу. Играть, смеяться вместе с ней — занятья нету веселей. И я надеюсь всей душой, она останется со мной И не покинет никогда, и будем вместе мы всегда. Ведь я люблю свою подругу. Джеки Вудсон Великан-эгоист В сказке про Великана-эгоиста маленький мальчик обнимает его, а до этого Великана ни разу в жизни никто никогда не обнимал. Великан полюбил мальчика всей душой, но однажды мальчик вдруг исчезает. Когда он снова появляется, на руках и на ногах у него глубокие раны, как у Иисуса. А Великан умирает и попадает в рай. Когда учительница первый раз читает эту сказку нашему классу, я пла́чу весь день. Мама, вернувшись вечером с работы, застает меня в слезах. Она не понимает, почему мне хочется слушать такую грустную сказку снова и снова, но отводит меня в библиотеку за углом, где я умоляю найти и выдать мне книгу. «Великан-эгоист» Оскара Уайльда. Я читаю сказку снова и снова. Как и Великан, я тоже полюбила Иисуса-мальчика, в нем есть что-то светлое и чистое, и мне так хочется быть его другом. А потом однажды учительница вызывает меня к доске и просит прочитать вслух эту сказку. Но мне даже книжка не нужна. История про Великана-эгоиста у меня в голове, она там живет. Каждое слово врезалось в память. Каждый день, возвращаясь из школы, дети заходили в сад Великана поиграть… На одном дыхании я рассказываю классу всю сказку до самого конца, когда мальчик говорит: Это раны Любви… Однажды ты пустил меня поиграть в свой сад, сегодня я поведу тебя в мой, под названием Рай… – Как тебе удалось? Как ты сумела выучить всю сказку слово в слово? – спрашивают одноклассники. Но я не знаю, что ответить, и пожимаю плечами. Как я могу объяснить, что истории для меня как воздух, я дышу ими и не могу надышаться. – Как талантливо! – хвалит учительница и улыбается. – Джеки, это было великолепно! И теперь я знаю, что мой Тингалайо – это слова. Слова – мой талант. Стихи о бабочках Никто не верит, когда я говорю, что пишу книгу о бабочках. Даже когда видят тяжелый том детской энциклопедии у меня на коленях, открытый на страницах, где порхают бабочка-монарх, бабочка-репейница, махаон, королевские бабочки. Есть даже бабочка конского каштана. Когда я пишу самые первые слова: «Крылья бабочки шепчут…», разве кто-нибудь верит, что можно написать целую книгу о таких простых существах, как бабочки? Ведь, по словам моего брата, они и живут-то всего ничего. Но на бумаге жизнь может быть вечной. На бумаге бабочка никогда не умирает. Шесть минут Сестрам дается шесть минут, чтобы выступить на сцене в Зале Царства. Выступают по двое. Или по трое. Но только не по одной. Мы должны придумать короткую сценку о том, как мы посещаем другую Сестру или кого-то неверующего. Иногда действие происходит за воображаемым кухонным столом, иногда в воображаемой гостиной, а на самом деле мы садимся на раскладные стулья посреди сцены. Перед первым выступлением я спрашиваю, можно ли написать сценку самой, без чьей-либо помощи. В своей истории я не могу обойтись без лошадей и коров, хотя вообще-то нужно посвятить ее воскресению. «Вот, например, – пишу я, – у нас есть корова и лошадь, и мы их очень любим. А если они умрут, неужели после смерти для этих животных жизнь на самом деле закончилась?» Мама читает эти строчки и качает головой: – Ты отклоняешься от темы. Нужно убрать животных, не отвлекайся, пиши только по делу. Начни сразу с людей. И я не знаю, что мне делать со сказочной, самой интересной частью моей истории, где лошади и коровы разговаривают со мной и друг с другом. О том, что, хотя они уже очень старые и жить им осталось недолго, они не боятся смерти. – У тебя всего шесть минут, – наставляет мама, — и помни, что вставать и ходить по сцене нельзя. Ты должна выступать сидя. И я все переписываю заново: – Добрый день, Сестра! Я пришла к вам, чтобы сообщить благую весть. Вы знали, что Слово Божье – истина? Обратимся к пятой главе Евангелия от Иоанна, там в двадцать восьмом и двадцать девятом стихах |