Книга Стеклянный дом, страница 138 – Сара Пекканен

Когда умерла мама, погребальной церемонии не было – и я не уверена, что нашлись бы желающие присутствовать на ней, кроме меня, – но тетя все же сделала одно доброе дело: она устроила так, что маму похоронили рядом с папой. Удивительно, что тетя взяла на себя эти хлопоты. Может, она вспомнила, что заботилась о маленькой сестренке в те далекие годы, когда зависть и озлобленность еще не отравили ее сердце?

До могил родителей идти недалеко. Я не бывала тут много лет, но легко нахожу дорогу. Память ведет меня мимо деревьев, роняющих желтые и красные листья, и вот я останавливаюсь перед небольшими парными плитами, глядя на выгравированные на них надписи:

Ноги подкашиваются, я вот-вот упаду. Я опускаюсь на траву.

Воспоминания проплывают в моей голове, словно серия кадров из старого видео. Отец берет кусок веревки, чтобы поиграть с Бинго в перетягивание каната. Мама кладет ногу на колено папы, гладит мои волосы; мы лежим на диване втроем, прижавшись друг к другу. Отец закидывает меня на плечо, чтобы отнести в кровать.

Слезы текут по щекам, я обхватываю себя руками. Я одновременно боюсь и стремлюсь к одиночеству. Изоляция – это бездонная яма, которая всегда пытается затянуть меня, обещая парадоксальное сочетание чего-то утешительно-знакомого и безысходного.

Я достаю салфетку из кармана, вытираю нос, сморкаюсь. Затем вынимаю два сложенных листа бумаги из сумки и приступаю к чтению. История, написанная лаконичными официальными словами, начинает приобретать форму.

Маму арестовали поздно ночью за дозу героина, которую обнаружили при ней. Она находилась в состоянии наркотической интоксикации, разговаривала агрессивно и попыталась сбежать, когда два офицера подошли к ней. Ее задержали, и положенный ей телефонный звонок она использовала для того, чтобы связаться с юристом. Он договорился об освобождении мамы следующим утром. Имя юриста слегка подчеркнуто, – должно быть, кто-то провел под ним кончиком карандаша.

Я вижу это имя, но не сразу понимаю, чье оно. Мозг как будто пробуксовывает. И тут до меня доходит смысл написанного… Чарльз К. Хаксли, адвокат защиты!

Отшатываюсь, листы бумаги выпадают из рук, пока я пытаюсь осознать, что имя слишком хорошо знакомо. Чарльз.

Мир рушится на глазах; все становится непонятным. Я знала, что Чарльз был адвокатом защиты задолго до того, как стал судьей. Но как же такое возможно – неужели он защищал мою маму?

Перед глазами туман. Кажется, что надгробия плывут вокруг меня.

Ничего не понимаю. Но ошибки быть не может. Вот доказательство – черным по белому. Оно было здесь десятилетиями – терпеливо ждало, когда я его обнаружу.

Чарльз знал, кто я такая, когда мы встретились. Всю жизнь мне лгал тот единственный взрослый человек, который, как я считала, ни разу меня не подвел.

– Нет! – кричу я ветру в тщетном протесте.

Невообразимое – вот сейчас моя реальность.