Книга Дети Антарктиды. Лед и волны, страница 134 – Даниил Корнаков

Краем глаза Матвей заметил, как лежавший напротив Вадим Георгиевич дёрнулся во сне. На минуту показалось, что сейчас он очнётся, но этого так и не произошло.

Собиратель отложил записную книжку в сторону и решил выйти на палубу, подышать воздухом.

Внезапно возникшие в голове мысли об отце ещё долго не покидали его.

В полдень вся команда спустилась в кубрик и расселась за обеденным столом. Меню не отличалось разнообразием и ограничивалось пеммиканом из тюленьего и пингвиньего мяса, сушёной рыбой и кипятком.

— Знавал я одного парня-англичанина, — начал беседу Ясир, — который настолько обесценил вкус еды, что был способен питаться одной только рыбой, и она ему совершенно не надоедала.

— Это как так? — с неподдельным любопытством спросил Йован.

— А вот так, — продолжил араб, чавкая и пережёвывая пищу. — Он говорил, что во время еды внушает своим вкусовым рецепторам, будто ест не рыбу а, скажем, китовое мясо, или курицу, или говядину. Всё, что захочешь!

— Боже, убила бы сейчас за кусок говядины, — со вздохом заметила Арина, брезгливо бросив сушёное мясо на тарелку.

— А ты её хоть пробовала? — задал вопрос здоровяк.

— Нет. Но уверена, что она вкусная. У меня на «Востоке» есть старая кулинарная книжка на испанском языке с картинками. Открываешь её, и желудок с ума сходит от вида блюд. Я дальше десяти страниц не смогла осилить.

Внезапно Йован закрыл глаза и, бросив кусок пеммикана в рот, стал тщательно его жевать.

— У тебя всё хорошо? — поинтересовалась Арина.

— Тихо! — шикнул он, пережёвывая. — Не мешай. Я внушаю своим вкусовым рецепторам, что жую всё, что угодно, кроме долбаного пеммикана, — через секунду, сморщившись, здоровяк проглотил кусок и заявил: — Нет, до сих пор долбаный пеммикан.

— Матвей, — обратилась Арина к собирателю. — Ты столько раз бывал на захваченных землях… Скажи, ты-то хоть пробовал говядину?

Тот намеренно подождал, пока все присутствующие за столом обернутся к нему с любопытными взглядами, и, не поднимая глаз от тарелки с обедом, с притворным равнодушием ответил:

— Да, и не только говядину.

Все загремели стульями, вилки и ложки были отложены на стол.

— Оленину, баранину, курицу пробовал, — продолжал собиратель, и каждое последующее упоминание дичи вызывало в глазах его слушателей яркий блеск. — Много чего.

— И каково всё это на вкус? — выждав немного, спросил Йован.

— Всё по-разному.

— Ну, хоть говядина, — не выдержала Арина. — Какая она?

Матвей подвинул тарелку, сложил руки и, глядя ей прямо в глаза, с улыбкой произнёс:

— Ничего лучше в жизни не пробовал. Особенно, если как следует поджарить на огне.

Девушка вымученно улыбнулась, и вернулась к тарелке.

— Да я и сырой кусок сожрать готова, лишь бы этим снова не давиться, — пожаловалась Надя.

— Так, всё, хватит ныть, — резко ответил Миша, доевший свой обед, даже не поморщившись. — Нашли мне тут ресторан.

— Да, ладно вам, сержант, — заступилась за всех Надя, — помечтали немного, только и всего.

В разговор вновь вступил Ясир.

— Секунду, — он обратился к Матвею, — ты говоришь, что пробовал на захваченных землях говядину и не только. Но ведь…

— Откуда там взяться животным, когда всё кишит мерзляками? — продолжил за него собиратель.

Араб кивком подтвердил его догадку.

Остальные тоже заинтересовались и обратили всё своё внимание на Матвея.