Книга Дети Антарктиды. На севере, страница 117 – Даниил Корнаков

— … а с архипелага Шпицберген, — закончил Лейгур.

Белобородый назвался Олафом, а его подруга-капитан — Бригиттой. Оба, по их словам, родились и выросли в городе Лонгйир, расположенном на острове Западный Шпицберген. Именно в это место с труднопроизносимым названием держало курс их маленькое судёнышко, а само путешествие, если верить капитану, должно было занять от силы два-три дня.

Из-за вновь открывшегося кровотечения из раны Юдичева их едва начавшийся разговор на мостике продлился недолго. По просьбе Бригитты, Олаф проводил Матвея и остальных в скромную, но довольно уютную каюту с тремя койками, где они могли бы отдохнуть. В центре помещения стоял маленький стол, на котором лежали карты и несколько книг. У стены располагался шкаф для одежды и личных вещей, а у двери — компактный умывальник с треснутым зеркалом в углу.

Пока Матвей помогал Юдичеву улечься на одну из коек, Олаф достал из тумбочки банку размером с ладонь и жестом объяснил, что её содержимым следует обработать рану на лице.

— До боли знакомая вонь… — произнёс Юдичев, стиснув зубы. — Никак китовый жир?

— Он самый, — подтвердил Матвей, зачерпнув пальцами масляную субстанцию молочного цвета. Ему доводилось несколько раз использовать ворвань в качестве целебной мази: она хорошо снимала воспаление и помогала остановить кровотечение. — Готов?

— Вонять рыбой всю следующую неделю и не встречаться с зеркалом? Спрашиваешь… — даже чувствуя боль, Юдичев не упустил возможности ответить с сарказмом. — К счастью, природа наградила меня непревзойдённой харизмой, поэтому, даже будучи уродом со шрамом на лице, я не останусь без женского внимания.

Где-то позади раздался Машин шёпот:

— Господи…

Арина тоже не осталась в стороне и довольно громко произнесла:

— Придурок…

Пока Матвей наносил мазь на рану — а Юдичев не забывал шипеть при каждом прикосновении, — Олаф покинул их, но быстро вернулся с шестью кусками засушенного китового мяса.

— Говорит, что этой ночью нам предстоит пройти через покрытый льдами пролив. Если не возникнет неприятностей, то ранним утром выйдем в Баренцево море. Там обстановка будет спокойнее, тогда и сможем поговорить, — перевёл Лейгур обращение Олафа.

Матвей ответил:

— Поблагодари их от нас за спасение и скажи, что если будет нужна помощь на мостике или палубе, пусть зовут. Как-никак, у нас на борту имеются два опытных капитана, много раз проходившие через льды.

Лейгур начал переводить, но Матвей прервал его и добавил:

— И передай наши соболезнования по поводу их друга.

Услышав перевод, Олаф робко кивнул и вышел из каюты.

— Шпицберген… — проговорила Маша, проводив взглядом норвежца. — Поверить не могу.

— А где этот Шпицберген находится? — Тихон подошёл к одной из висевших на стене карт.

— Вон там наверху острова, справа от Гренландии, — указал взглядом Матвей. — Это и есть Шпицберген.

Тихон стал разглядывать новое для него открытие на карте.

Маша принялась грызть ногти, задумчиво глядя в пол.

— Помнится, — начала учёная и принялась расхаживать по каюте с опущенной вниз головой, — лет пять назад, задолго до того, как я нашла переписку тех биологов про «Копьё», мне на глаза попадались статьи, посвящённые Шпицбергену. — Она подняла голову и кротко улыбнулась. — Я почти несколько лет жила на станции Амундсен-Скотт, изучала архивы и выискивала все книги и статьи, связанные с биологией и вирусологией, а потом копировала их на внешний накопитель ваттбраслета. Моя мать передала мне много знаний в этой области, но всё же я чувствовала, будто бы этого недостаточно. Да и другим моим коллегам с «Прогресса» собранные мною данные явно пошли бы на пользу.