Книга Красные скалы английской Ривьеры, страница 37 – Хельга Мидлтон

– Задумывался. Все пять лет задумывался. Возьми свой телефон. Теперь твоя очередь думать.

Он с явным нетерпением открыл перед ней дверь из коридора в вестибюль участка.

– Мисс Колд, – послышался из-за толстого стекла усиленный динамиком голос дежурной, – не забудьте вернуть карточку посетителя.

Свадебную арку, увитую цветами жасмина и жимолости, поставили рядом с любимой скамейкой Эйлин на краю сада, почти у обрыва. Сквозь ее дугу были видны безбрежные просторы воды, а над ними, отчерченная горизонтом как по линейке, такая же бесконечность неба. Несколько белых точек яхт качались в солнечных бликах спокойного утреннего моря.

Стараясь не помять платья, она присела на самый край скамейки. Минут через десять всех пригласят в импровизированный амфитеатр, где полукругом у арки-алтаря расставлены стулья для гостей. В саду ближе к дому и на веранде стояли группы красиво одетых мужчин и женщин. Те, кто постарше – родители и бабушки, тетушки, – сидели в плетеных бамбуковых креслах и диванчиках на крытой стеклянной веранде. Приглушенные голоса, легкое позвякивание бокалов. Здесь у обрыва они были почти не слышны. Только какая-то птичка тихо чирикала, как бы приговаривая своим попыткам устроиться поудобнее в глубине ветвей, оплетающих арку. Глупышка, уже завтра ее новый дом увезут куда-то на склад, а завядшие цветы лягут в компостную яму.

Иногда Эйлин ненавидела себя за это свое качество – всегда как бы вертеть монетку, всегда стараться увидеть ее оборотную сторону. Ничего особенного в оборотной стороне, как правило, не обнаруживалось, но красота и сияние лицевой становилось смазанным. Вот к чему сейчас этот циничный комментарий?! Когда кругом такая идиллия. Почему нельзя просто наслаждаться красотой?

Резким диссонансом и щебету птички, и размышлениям Эйлин прозвучал буквально у нее над ухом механический щелчок. Потом еще один, потом еще. Эйлин обернулась и ее взгляд уперся в круглое окно объектива камеры. Лица фотографа не было видно, только облако крутых завитков рыжих волос обрамляло камеру и светилось контражуром на фоне голубого неба.

Эйлин от неожиданности ойкнула и отпрянула. Камера прекратила свой прицел и опустилась, открывая лицо молодого человека. Полоска модной теперь трехдневной щетины придавала нижней части его лица такой же яркий солнечный блеск, как и шапка медных кудрей. Все вместе делало его похожим на молодого веселого льва.

– Извините, я не хотел вас напугать, но такой редкий кадр – профиль молодой девушки в арке цветов на фоне моря. Такой кадр даже и не поставишь, а тут он сам собой.

– Кто вы?

И прежде чем парень ответил, она вспомнила, где видела этот огненный шар вокруг объектива. Фотограф из «Торбэй-экспресс». Он снимал пресс-релиз по делу Лиз Барлоу пять лет назад. Она видела его в том ролике на Ютубе.

– Меня зовут Джон Ниш. Делаю фотосессию этого знаменательного дня.

– А-а-а, – потянула Эйлин, не зная, как продолжить разговор и надо ли, – сейчас все придут сюда. У вас будет много работы.

– Да. Знаю. – Он снова вскинул камеру, и та с готовностью щелкнула несколько раз. Он отвел ее от лица, посмотрел на дисплей и повернул его к Эйлин. В одном кадре дуга арки изогнулась от края до края картинки, как радуга над морем. – Совсем чуть-чуть фотошопа, и получится симпатично, – прокомментировал он свою работу.