Книга Чао, Иринчик, чао!, страница 54 – Ирина Коджо

Пока я доставала вино и фрукты, Дюро быстро скользнул в ванную комнату моего «пентхауса». Он стоял под душем в выложенной коричнево-кофейным кафелем ванной, а я, развесив мокрые после плавания вещи, полушутливым тоном спросила:

– Тебе помочь?

– Да. Айд, – он весело махнул рукой, приглашая меня к себе.

Вылив на руки несколько капель геля для душа, я нежными массажными движениями нанесла мыльную пену на упругое тело серба.

– И я тебя, – предложил Дюро, направляя на меня струи воды.

Его руки скользили по моему телу, губы по моему лицу, прикосновения из спокойных и ласковых превращались в быстрые и страстные.

– Ты же сказал, что сегодня пост, нельзя секс, – возразила я, слегка отстраняясь.

– Можно, можно. Вечером после заката можно, – уверенно сказал Дюро и, легко приподняв, поставил меня на противоположные бортики ванны.

Все произошло так стремительно и быстро, что я ничего не успела сообразить. Сильное желание и вихрь ощущений в одно мгновение накрыли меня, отключая все мысли и сомнения. А затем, крепко обнявшись, мы стояли под стекающими струями воды. Но уже через несколько минут, явно рассчитывая на продолжение, серб подхватил меня на руки и быстро понес в комнату на сдвинутые кровати. «Темперамент у него зашкаливает», – мелькнуло в моей возбужденной голове, а тело сладко провалилось в мир чувственности и страсти.

– Я жедан. Ирина, дай вино, – попросил серб.

Когда я принесла бутылку красного вина, Дюро разлил напиток и, выпив свой стакан залпом, налил себе еще. Уставшие от насыщенного дня, плавания и прогулок по городу, мы снова легли в кровать, но теперь уже для того, чтобы отдохнуть.

Понимая, что совершенно запуталась в наших отношениях, я уже не пыталась что-то планировать на последний день отдыха, но все же предположила, что серб, как обычно, не останется на ночь, а поедет в свои апартаменты. Прокручивая в голове события прошедшего дня, я вдруг заметила, что мой друг спит. Он заснул, лежа на соседней кровати, крепко держа мою руку в своей, а я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. «Да, конечно! Он же говорил, что почти не спал ночью, потому что сосед сильно храпел», – вспомнила я.

Но вдруг серб сам захрапел, и так громко, что я невольно испугалась: «Еще чего доброго немки из соседнего номера услышат! Балкон-то открыт, да и стенки, наверное, не очень плотные». И тут я поймала себя на том, что меня больше беспокоит сон Дюро, чем что-то еще: «Да какая мне разница, что они подумают или скажут?! Он устал, плохо спал, так пусть хоть сейчас отдохнет».

Я старалась не обращать внимание на храп, хотя отлично понимала, что под такой рокот уснуть у меня точно не получится. Впрочем, течению моих мыслей это совершенно не мешало: «Что же со мной происходит? Мне кажется, что мы еще больше сблизились. В любой момент сегодня я готова была расстаться навсегда, но каким-то непонятным для меня образом Дюро все еще рядом. А я чувствую нежность и желание позаботиться о нем, о его сне. Как все странно и внезапно!»

Уже совсем стемнело, когда Дюро зашевелился и открыл глаза.

– Колико сат? Време?^[106] – взбудоражено спросил он.

– Уже двенадцать часов. Ты хочешь ехать?

– Нема буса^[107]. Поздно.

– Если последний автобус ушел, наверное, можно на такси? – предложила я.

– Нет такси. Нет, – он отрицательно замотал головой.