Книга Жестокие игры, страница 39 – Диксон Уиллоу

— Полагаю, это не был курс по управлению гневом.

Его глаза сужаются, когда он ставит одно колено на мою грудь и давит, перенося свой вес прямо на мою грудину.

Я выдыхаю небольшой вздох, когда воздух вытесняется из моих легких.

Он все еще смотрит на меня с яростью, прижимая колено ко мне, давя так сильно, что моя грудь не может расшириться, и все, что я могу сделать, это задыхаться, как рыба, вытащенная из воды, пытаясь дышать.

— Сегодня среда. — Он нажимает на колено еще сильнее, его голос звучит жутко тихо. — И я только что вернулся из библиотеки.

Смех поднимается у меня в горле, но из-за того, что он все еще перекрывает мне доступ к воздуху, из него выходит только жалкое бульканье.

Жжение в груди заставляет меня дышать, но есть странное чувство, что-то, что смешивается и переплетается со страхом и паникой, что заставляет меня чувствовать себя живым.

— Как? — требует он. — Как ты узнал о них?

Я постукиваю по его колену, напоминая ему, что я не могу говорить, если не могу дышать.

Он грубо отдергивает ногу, но вместо того, чтобы дать мне возможность ответить, хватает меня за рубашку и стаскивает с дивана. Я не могу удержаться на ногах, пока он тащит меня по комнате, и все, что я могу сделать, это спотыкаться, пока он не швыряет меня об стену.

— Как? — снова спрашивает он.

— Я видел их, — хриплю я, грудь сдавливает от удара.

— Как?

— Я последовал за ней туда. — Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.

Он смотрит на меня в замешательстве.

— Я подслушал, как она жаловалась одному из своих клонов на то, как противно там в стеллажах, и что она не может поверить, что ему нравится там заниматься сексом. Я знал, что она не говорила о тебе, и мне стало любопытно, поэтому я последовал за ней. Несложно было понять, что это происходит каждую неделю.

— Как долго это продолжается?

Я пожимаю плечами, как могу, все еще прижатый к стене.

— Понятия не имею. Но я видел, как она спускалась туда три недели подряд. — Я смотрю на Киллиана невинным взглядом. — И я полагаю, она продолжает эту традицию?

Он грозно смотрит на меня, в его глазах мелькают столько эмоций, что трудно определить их все, но наиболее заметной из них является гнев.

Я не могу сдержать улыбку. Не могу объяснить почему, но гнев Киллиана заставляет меня чувствовать себя живым. Как будто я наконец-то могу открыть клетку, в которую запер свои эмоции, и просто дать им волю, как он.

— Почему ты, черт возьми, улыбаешься? — Он толкает меня грудью в грудь, и моя спина хрустит от того, как сильно меня прижимают к стене.

— Потому что я знаю таких, как она, — говорю я, все еще улыбаясь ему, как Джокер. — И тебе, наверное, очень больно, что она бросает тебя ради него. Я даже за тебя обижаюсь.

Киллиан прижимает меня к стене еще сильнее, и из глубины его груди снова вырывается первобытное рычание.

— Заткнись.

— Почему? — спрашиваю я, делая вид, что не замечаю, как он через несколько секунд переделает мне лицо. — Я просто хотел сказать, что я видел, как он трахается, так что, если ты не хуже него, она ни в чем не выиграет с ним…

Моя речь прерывается, когда Киллиан ударяет меня предплечьем по груди, а затем поднимает руку, чтобы она оказалась на моем горле.

Он не давит так сильно, чтобы причинить боль, но этого достаточно, чтобы я не мог сделать полный вдох.