Книга Жестокие игры, страница 40 – Диксон Уиллоу

— Я мог бы убить тебя прямо сейчас, если бы захотел, — говорит он спокойным тоном. — Достаточно лишь немного сдвинуть руку. — Он сильнее давит на мою горловину, фактически перекрывая мне доступ воздуха. — Говорят, что среднестатистический человек может задержать дыхание на одну-три минуты. — Его улыбка столь же угрожающая, сколь и безумная. — Но я думаю, ты можешь продержаться дольше трех минут, — продолжает он, как будто не душит меня. — Что думаешь, Фефе? Сможешь продержаться четыре, а может, даже пять минут? — Он смотрит мне в глаза, и его взгляд вызывает во мне странную смесь ощущений.

Края моего зрения слегка мерцают, и мир приобретает странный оттенок, почти как будто я смотрю через фильтр. Цвета ярче, формы четче, но все движется не синхронно. Как будто мое зрение отстает от реальности на полсекунды, поэтому все просто не совпадает.

— Знаешь, в чем большинство людей ошибаются, когда пытаются задушить кого-то? — спрашивает он. Его тон по-прежнему спокойный, но его выражение лица такое интенсивное, какое я никогда раньше не видел. — Они отпускают слишком рано. Они забывают, что потеря сознания — это способ тела защитить себя и перейти в автоматический режим. Если ты отпустишь, как только они потеряют сознание, то они просто начнут дышать, и тебе придется делать все заново.

Он наклоняется ближе, останавливаясь, когда его нос касается моего.

— Ты когда-нибудь видел, как кто-то задыхается? — спрашивает он, его горячее дыхание скользит по моему лицу. — Я видел. — Его улыбка мрачная и зловещая. — Это просто с ума сойти, когда смотришь на это. Видеть, как страх постепенно овладевает ими, пока они не осознают, что это действительно конец и они ничего не могут сделать. Этот момент — это… все.

Моя грудь горит. Я хватаю его за руку, но не пытаюсь оттолкнуть его от себя. Я не могу понять, потому ли это, что знаю, он слишком силен, или потому, что не хочу сопротивляться.

— Ты хоть представляешь, какое это невероятное ощущение? — спрашивает он тихим голосом. — Иметь такую власть над кем-то? Полностью контролировать, будут они жить или умрут? Это чертовски круто.

Мои легкие кричат, чтобы я дышал, но я не сопротивляюсь и не пытаюсь бороться с ним.

— Я никогда не делал этого так, — говорит он, еще больше понижая голос и наклоняясь, чтобы его губы оказались рядом с моим ухом. — Никогда не использовал руки и не был так близок к действию.

Еще один из тех странных ознобов пробегает по мне, когда его дыхание щекочет мою кожу.

— Это гораздо лучше, чем смотреть с другого конца комнаты, — шепчет он. — Гораздо интенсивнее.

Его губы касаются моего уха, и я вздрагиваю, как будто он ткнул меня электрошокером, и все мое тело наполняется волной ощущений.

На моей коже появляются мурашки, а конечности становятся тяжелыми и покалывают, как будто по мне проходит электрический ток, который трещит прямо под поверхностью и готов зажечь меня изнутри при малейшем прикосновении. Тепло наполняет мою грудь, превращая боль в легкое покалывание, которое доставляет удовольствие.

Киллиан смотрит на меня пристальным взглядом, и по какой-то идиотской причине мое тело напрягается.

Сочетание невозможности дышать и ощущения его большого, сильного тела, прижатого к моему, слишком сильно для моих лишенных кислорода чувств, и мой член твердеет, прижимаясь к его бедру, а низкий гул удовольствия пронизывает каждую часть моего тела.