Книга Жестокие игры, страница 60 – Диксон Уиллоу

Неважно, думает ли он, что обнимает этого Тедди, когда лежит в моей постели и держится за меня.

Это неприятное чувство снова скручивает мне кишки.

Мне нужно поспать. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я лег спать, но, судя по тому, что еще темно, не больше нескольких часов.

Это единственная причина, по которой я так думаю. У меня была долгая неделя, и вместо того, чтобы наслаждаться пятничным вечером, как нормальный человек, мы с близнецами до утра занимались уборкой в доме.

Вот и все. Усталость и затянувшееся плохое настроение.

Феликс, вероятно, проснется и вернется в свою кровать. Тогда все это странное положение закончится, и я смогу забыть о ночи, когда я обнимал своего сводного брата, пока он был под кайфом.

Киллиан

— Что за черт?

Я поднимаю глаза от планшета, услышав растерянный голос Феликса, и смотрю на свою кровать.

Он сидит, простыни запутались вокруг его талии, и он выглядит так же озадаченно, как я, когда он вчера вечером забрался ко мне в постель.

— Доброе утро, солнышко.

— Как я сюда попал? — Он смотрит то на меня, то на свою кровать. — Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

— Ты не помнишь свой сон под Амбиеном?

Он пытается выглядеть растерянным, но у него это совершенно не получается.

— Мой что?

— Ты хочешь сказать, что вчера вечером не был под кайфом от Амбиена?

Он морщится и проводит рукой по растрепанным волосам.

— Как ты догадался?

— Это было несложно, после того как ты забрался в мою кровать и настоял на том, чтобы прижаться ко мне.

Его челюсть отвисает, как будто она вывихнута, и я смеюсь.

— Я прижимался к тебе? — хрипит он.

— Да. Очень активно. Ты был как гигантский котенок. Клянусь, я даже слышал, как ты в какой-то момент мурлыкал. А может, ты храпел. Трудно сказать.

— Я еще что-нибудь делал? — Он слегка бледнеет. — Мы…?

— Ты спрашиваешь, трахались ли мы?

Он кивает, слегка поднимая подбородок.

— Нет. Я был идеальным джентльменом. — Я улыбаюсь ему с усмешкой. — Неинтересно, когда ты не сопротивляешься.

Он выглядит облегченным, но это быстро сменяется выражением смущения.

— Прости за… все это.

— Что еще ты принимал вчера вечером?

Он отводит взгляд.

— Ничего.

— Ни Ативана?

Он качает головой.

— Сколько Амбиена ты принял?

— Две, — шепчет он.

— Почему? — Он ерзает под моим пристальным взглядом. — Это из-за кошмара?

Он кивает, его глаза большие, влажные и настолько полные невинности, что у меня неприятно сжимается желудок. Иногда я забываю, что ему всего девятнадцать, и, хотя он ведет себя как бесчувственный робот, который ничего не чувствует, на самом деле он просто ребенок, пытающийся найти свой путь в этом испорченном мире, в котором мы живем.

— Я что-то сказал вчера вечером? — тихо спрашивает он.

— Ты сказал много вещей.

Его ужас отражается на его лице.

— Ты все время называл меня Тедди и говорил, что скучаешь по мне. Ты сказал, что Тедди — единственный, кто помогает тебе с твоими снами.

Он закрывает лицо ладонью и тихо стонет.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Нет, не шучу. Кто такой Тедди?

— Что? — Он опускает руку и смотрит на меня с недоумением.

— Кто, черт возьми, такой Тедди?

Он моргает, глядя на меня.

— Бывший парень? Секс-партнер?

— Нет, боже, нет. Он был…

— Кто он? — подталкиваю я его, когда он не продолжает.

— Никто. То есть, да, он был бывшим сексуальным партнером, но он никто.