Книга Жестокие игры, страница 59 – Диксон Уиллоу

— Да, ты здесь, — бормочет он сонно.

— Почему тебе нужна моя помощь, чтобы заснуть? — тихо спрашиваю я.

Он поворачивается так, чтобы его голова оказалась на моем плече, и он мог прижать нос к моей шее.

— Ты пахнешь по-другому.

— По-другому?

— Это приятно. — Он несколько раз вдыхает запах. — Мне нравится.

— Почему тебе нужна помощь, чтобы заснуть? — повторяю я.

Я не имею понятия, насколько он в сознании и является ли то, что он говорит, ответом, а не просто бессвязным набором слов, вызванным его состоянием, но он кажется отзывчивым.

— Потому что они вернулись, — шепчет он.

— Кто вернулся?

— Сны. — Он бросается на меня и обнимает меня, как будто я его спасательный круг. — Я их ненавижу.

Его кожа теплая, и только тогда я осознаю, что Феликс совершенно голый, а я в тонких боксерах.

Его член мягкий, а мой — нет, и ощущение, как он прижимается ко мне, не улучшает мою ситуацию.

— Все в порядке. — Я поглаживаю его по спине и нежно целую в щеку. — Ты в порядке.

Я понятия не имею, откуда взялась эта нежность, но трудно быть жестоким с человеком, который буквально цепляется за тебя и умоляет спасти его от кошмаров.

Он расслабляется и становится тяжелее.

— Пожалуйста, не отпускай меня, — шепчет он. — Не оставляй меня.

— Не оставлю.

— Обещаешь?

— Да. Обещаю. — говорю я грубым голосом.

Он нежно целует меня в шею.

Через мгновение его дыхание выравнивается, и он без сил ложится на меня.

— Феликс?

Его единственным ответом является глубокий вдох.

Не понимая, почему я так осторожен, я снимаю его руки с моей талии и перекладываю его на кровать, чтобы он лежал рядом со мной, а не на мне.

Он бормочет что-то неразборчивое и перекидывает одну руку и ногу через меня, крепко обнимая меня и снова прижимаясь к моему боку.

Я еще два раза пытаюсь сбросить его с себя, но он просто снова прижимается ко мне, как только я его отпускаю.

— Черт, — бормочу я, глядя в потолок.

Что, черт возьми, я теперь должен делать? Я не могу разбудить его, пока не пройдет действие наркотиков, и я сомневаюсь, что у меня хватит сил вытащить его из моей кровати и отнести в его.

Я мог бы просто бросить его на пол и вернуться спать, пока он будет справляться со своим кайфом, но это тоже не кажется правильным.

Если все, что он сказал сегодня вечером, действительно правда, то он принимал таблетки, чтобы сбежать от своих снов. И если они похожи на тот, который он видел ранее, я понимаю, почему он накачивал себя наркотиками, чтобы заснуть.

Его крики были леденящими душу. В его голосе было столько страха и муки. Они были столь же ужасающими, сколь и душераздирающими.

Но почему они начались в среду? Он сказал, что это не имеет ничего общего с нашим сеансом минета, но может быть, произошло что-то еще, о чем я не знаю?

Его тяжесть на мне странным образом успокаивает, а тепло его тела и ритмичное дыхание мешают мне думать, убаюкивая меня обратно в сон.

Феликс тихо вздыхает и прижимается щекой к моей груди.

Ну и ладно. Он все равно не вспомнит об этом утром. Пусть обнимает меня, может, это поможет ему на подсознательном уровне, и я смогу поспать.

У меня в желудке что-то скручивается. Он все время называл меня Тедди. Кто бы ни был этот придурок, он меня бесит, и я понятия не имею, почему.

Мне не должно быть дело до того, с кем Феликс был, в кого влюблен или к кому хочет бежать, когда ему страшно. Мне не нужно знать, о ком он бессознательно думает, когда находится под воздействием лекарств.