Книга Жестокие игры, страница 70 – Диксон Уиллоу

Я ложусь обратно, но не закрываю глаза. Вместо этого я выравниваю дыхание и жду, что он сделает.

Он не двигается почти пять минут, потом я слышу шуршание простыней, когда он встает с кровати, и тихие шаги, когда он идет к своему столу.

Стараясь быть как можно тише, я выскальзываю из постели.

Феликс стоит перед книжным шкафом, а на столе лежит раскрытая книга с вырезанной серединой. Я наблюдаю, как он вытаскивает из нее бутылочку и поднимает ее на свет.

Я нашел его тайник после того, как он сегодня вышел из комнаты, и пересчитал его таблетки. У него довольно большая коллекция снотворных, антидепрессантов и обезболивающих, но я думаю, что он ищет свой Амбиен.

Он так увлечен поиском, что либо не слышит, как я подхожу, либо игнорирует меня.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от него и жду, чтобы посмотреть, что он будет делать.

Он кладет бутылку обратно в книгу и достает другую. Он прищуривается, глядя на этикетку, а затем громко вздыхает, как будто с облегчением.

— Тебе это не нужно.

Он вздрагивает.

— Нет, нужно.

— Нет, не нужно. — Я подхожу к нему поближе.

— Нет, нужно, — повторяет он. — Без них я не могу спать.

— Можешь.

Он качает головой и сжимает бутылку так сильно, что пластик скрипит о его кожу.

— Нет, не могу. Больше не могу.

— Тебе они не нужны.

Он поднимает свои большие, влажные глаза на меня, и у меня сжимается желудок. Боже, он выглядит таким молодым и таким чертовски разбитым.

— Убери их и ложись в постель.

Он смотрит то на меня, то на свою кровать, но не двигается.

Пытаясь изменить тактику, я протягиваю руку.

Он смотрит на нее несколько секунд, затем снова на меня и кусает нижнюю губу.

— Дай их мне.

Он сглатывает, его горло мягко поднимается и опускается в лунном свете, затем медленно протягивает мне бутылку.

— Ложись в постель.

Он снова смотрит то на меня, то на свою кровать, затем тяжело пересекает комнату, опустив голову, как будто идет на казнь, и забирается под одеяло.

Я чувствую его взгляд на себе, когда убираю бутылку и книгу.

Безмолвно я пересекаю небольшое пространство до его кровати и откидываю простыню.

— Подвинься.

— Что ты делаешь? — спрашивает он, скользя по кровати.

— Ни один из нас не сможет уснуть, если ты будешь просыпаться всю ночь. — Я ложусь и накрываюсь одеялом. — Это сработало, когда ты был под кайфом. Может, поможет и сейчас.

Он переворачивается на бок и изучает меня. Свет достаточно яркий, чтобы я мог разглядеть его черты лица, но все еще слишком темный, чтобы по-настоящему прочитать его выражение.

— Спасибо, — говорит он, и его голос слегка дрожит.

— Ты можешь снова заснуть?

— Да.

Он переворачивается, поворачиваясь ко мне спиной. Я устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза.

Я чувствую, как Феликс ворочается на матрасе, потом он замирает и, кажется, успокаивается. Вскоре его дыхание выравнивается, и когда я уверен, что он заснул, я позволяю себе расслабиться настолько, чтобы тоже заснуть.

Я просыпаюсь во второй раз и открываю глаза, моргая в темной комнате, пытаясь понять, что меня разбудило. Плач. С другой стороны кровати доносится тихий плач.

Не задумываясь о том, что я делаю, я переворачиваюсь и прижимаюсь к нему сзади. Феликс сразу же прижимается ко мне, и я обнимаю его за талию. Он хватает мою руку и крепко держит ее, как будто хочет убедиться, что я не отпущу его.