Онлайн книга «Лед и пепел»
|
Он жадно вчитывался в каждую букву. Александр, представляешь весна пришла в Дарнхольд. Я даже не думала, что твой снег будет таять. Ты помнишь тот куст диких роз у восточной стены? Он расцвел – алый, как подклад твоего плаща в тот день, когда ты уезжал. Я ухаживаю за ними, поливаю, хотя Торвальд смеется: говорит, что с таким рвением, скоро в замке везде будет розарий. Но мне нравится думать, что они цветут потому, что кто-то о них помнит. Я делаю отвары из мяты, душицы, пустырника. Мама делала от бессонницы и мне помогает частенько. Иногда засиживаюсь допоздна с книгами из библиотеки – той, что ты разрешил мне посещать. Читаю о травах, звёздах, древних камнях. Элион (ты, наверное, хмуришься сейчас, он же мужчина, твой алхимик, поданный, но мне он просто стал другом) говорит, что у меня «талант к невыносимому любопытству». Если захочешь меня наказать за это общение, ну что же – я приму. Но общаться не перестану, мой ледяной король. Я познакомилась с кузнецовой дочерью она приносит мне иногда железные кованые цветы. Честно, это ужасно. Но я молчу и принимаю. И общаюсь с поваром, который тайком оставляет мне сладкие пирожки и любимый мед. И даже с твоим старым Редигером разговариваю, хотя он иногда похож на тебя, редкостный зануда (прости, ты, конечно, не настолько) он учит меня играть в шахматы, хотя я ужасно проигрываю. Мир оказался… больше, чем я думала. Спасибо тебе за это. А ещё…Иногда я вспоминаю то утро. В кабинете, розу и твои пальцы, движения во мне. Я тогда подумала: вот он, настоящий. Не король. Не господин. Просто человек. И с тех пор......иногда я не могу заснуть. Когда ты приедешь? Твоя Т. P.S. Роза – это не намёк. Просто… мне нравится, как они пахнут и твои…их прикосновения. И прости, ты, конечно, не зануда. Александр аккуратно сложил письмо, спрятал его в потайной карман камзола на груди. Потом взял перо, чтобы ответить и замер. Он приедет сам. Она просит, ждет его. Розы. Твой снег растаял. Что это? Насмешка? Ласка? Он замер, перечитывая строчку снова и снова, словно в ней был спрятан ключ к чему-то важному. Она помнит его плащ, тот день в кабинете. Грудь сжало незнакомое, почти болезненное тепло. Рука сама потянулась к месту у сердца, куда только что положил письмо, будто он мог прижать к себе сам образ, вызванный строками. Улыбка, рожденная благодарностью за большой мир и образом Редигера-зануды, еще теплилась на его губах… А потом – эти строки в письме про Элиона. Это что такое?! Он же четко сказал не общаться с мужчинами. Осознание собственника ударило, как пощечина. Друг? Он прочёл ещё раз. Медленно. «Ты, наверное, хмуришься сейчас…» Да. Хмурится. Стискивает зубы так, что челюсть свело судорогой. Имя “Элион” горело в мозгу раскаленным клеймом. Друг? Этот жалкий алхимик?! Как она посмела? Как посмел он, этот… этот мальчишка в его лаборатории?! «Мир оказался больше, чем я думала. Спасибо тебе за это.» Он замер. Она благодарит. Не за замки или титулы, которые он мог бы дать… а за право дышать, видеть, говорить. За то, что он… невольно… распахнул для нее дверь из клетки. Этот простая, бесхитростная благодарность обезоружила сильнее любой лести. Он почти усмехнулся. А потом… Но мысль о том, что она делит свои дни, свои улыбки, свои разговоры с этим… алхимиком, снова перехватило дыхание яростью. |