Книга Дворцовый переполох, страница 97 – Риз Боуэн

— Она малюсенькая, бриллиантовая — может, завалилась к спинке кровати, ее и проглядели, — возразила я. — Как бы там ни было, а хозяйка велела сережку найти, и лучше уж я ее найду, не то не сносить мне головы. Ты бы видела, какова леди Фернесс в гневе!

Горничная улыбнулась.

— Ладно, иди, только дверь потом за собой прикрой как следует. Не хочу, чтобы мне влетело за то, что я ее не заперла.

— Само собой. Конечно, закрою, — заверила я. — И пока ищу, тоже закрою.

Девушка отперла дверь триста тринадцатого номера, я вошла и закрыла ее. Что пользы попасть в триста тринадцатый, если нужно в триста семнадцатый, я не знала, но лучше так, чем никак. Отворив окно, я убедилась, что по всему фасаду отеля прямо под окнами тянется широкий карниз. Если в триста семнадцатом окно заперто неплотно, может, удастся забраться. Я неуклюже выбралась на карниз. Было ужас как высоко. Я видела, как далеко внизу по Стрэнду ползут красные автобусы. Снаружи карниз уже не казался широким. Выпрямиться я так и нс рискнула. Медленно двинулась вперед, благополучно миновала триста пятнадцатый и добралась до триста семнадцатого. Как следует толкнуть оконную раму, стоя на четвереньках, было трудновато, но все-таки она чуточку подалась.

Мне удалось поднять окно. Я влезла внутрь и, тяжело дыша, встала на ковре посреди пустого номера. Как и сказала горничная, здесь уже успели убрать — ни постельного белья, ни полотенец не осталось. Однако на столе аккуратной стопкой лежали бумаги. Я перебрала их, но нашла лишь номер «Таймс» трехдневной давности и несколько спортивных журналов. Мусорную корзину уже опорожнили. На промокательной бумаге — никаких отпечатков. Я заглянула под кровать — на полу ни пятнышка. Выдвинула ящики комода, но нашла только какое-то посеревшее белье и пару дырявых носков. Впрочем, на носовых платках имелась вышитая монограмма. Тогда я отправилась рыться в платяном шкафу. Там висел вечерний костюм и пара чистых белых рубашек. Я обыскала карманы костюма — пусто. Когда я повесила его обратно в шкаф, повис он как-то криво. У настоящих джентльменов костюмы сшиты по мерке и не провисают. Я снова пошарила по карманам и обнаружила, что в одном месте подкладка надорвана. Запустила руку в дыру и извлекла плотный сверток бумаги. Когда я разглядела, что это, то ахнула: в руке у меня были деньги, свернутые в толстую трубочку — пятифунтовые банкноты, штук сто, ну, если даже и не сто, то, во всяком случае, много. Я уставилась на деньги. Для меня, никогда не имевшей ни пенни, это было целое состояние. Кто узнает, что я их присвоила? Слова эти эхом отдались у меня в голове. Деньги мертвеца, нажитые бесчестным путем, — кто их хватится? Но тут вмешались мои предки с обеих сторон. И одержали победу. Честь превыше жизни.

Я уже хотела вернуть деньги на место, как вдруг сообразила, что держу в руках улику, и теперь на ней мои отпечатки пальцев — и не только на ней, а по всему номеру! Что же я за дурочка такая! Я не знала, может ли полиция найти отпечатки пальцев на деньгах, но решила не рисковать. Поспешно обтерла банкноты фартуком и сунула обратно за подкладку. Потом обошла весь номер, тщательно протирая все, к чему раньше притрагивалась.

У телефона лежал бювар. Судя по всему, новый. Когда на него упал свет, я заметила, что на верхнем листе отпечатались строчки с предыдущего, оторванного, будто писавший слишком нажимал на перо. Я поднесла блокнот к окну, вгляделась.