Книга Слезы Вселенной, страница 71 – Екатерина Островская

Старичок потряс головой.

– Ну, как знаешь, – сказал Ничушкин. – Тогда почитай стихи того французского висельника.

– С большим удовольствием, – ответил поэт и, не делая паузы, начал читать:

– Ну вот! – расстроился Ничушкин. – Что ты нам про Бога! Ты нам что-нибудь этакое изобрази: что-нибудь наше – пацанское…

– Так поэзия – это и есть специальный язык для общения с Богом. Многие люди, к своему несчастью, считают, что Бог – это дедушка с бородой, который сидит на облаке. А на самом деле Бог – это все, что нас окружает, потому что все вокруг нас разумно и все имеет смысл. Бог – это свет, любовь и добро. Свет дает жизнь всему сущему, любовь продолжает жизнь, а добро – это наши дела, направленные на сохранение и приумножение любви.

– Любовь, конечно, дело хорошее, – кивнул Альберт Семенович, – все любят, особенно в детстве: маму, отца… Хотя я своего папашку не очень любил, я его боялся. Он меня лупил, и маму тоже… Но больше всех я любил котенка, которого на улице подобрал. Он со мной спал под одеялом, песни мне пел. Так я любил своего Барсика, что обычными словами не передать. А когда папашка мой котенка того… Я так рыдал, хотел в окно на трамвайные пути выпрыгнуть… Даже вспоминать не хочется. Дал себе слово, что, когда вырасту, оторву голову папашке-гаду, как и он котенку. Но отец не дождался правосудия, сам помер. А может, это Бог его наказал, за смерть единственного существа, что я любил в жизни. Я дважды женат, вторая вон там, за стенкой, с дурой-поэтессой обнимается. Вроде Наташка – красивая баба, но я ни ее, ни первую свою жену не любил так беззаветно, как своего пушистого друга. Почему Бог, если он есть, позволил тогда убить безгрешное существо, которое ничего, кроме радости и счастья…

Он не договорил, взял бутылку коньяка и наполнил свой бокальчик до самого края и тут же залпом выпил, подцепил вилкой сразу два соленых рыжика и отправил в рот.

– Ладно, уважаемый, – обратился он к поэту, – как-то мне не до стихов сейчас – у меня предчувствие нехорошее: что-то точно произойдет. У меня такое уже случалось в жизни: однажды перед покушением на меня, а второй раз, когда менты взяли и в предзак бросили… Два месяца там парился… Потом еще, когда… впрочем, это неважно… И сейчас вот тоже чего-то внутри свербит, а чуйка – она не подводит. Тебе за выступление заплатили?

– Полностью рассчитались, – улыбнулся старичок, – вы не переживайте.

– Я не переживаю: было бы из-за чего – я просто спросил. Если хочешь, еще бабла подкину, для внучки твоей. Она ведь внучка тебе?

– Внучка, – подтвердил поэт, – дочь племянника моего. Сирота, уже четыре года живет у нас, помогает мне. Я же одним глазом только свет вижу, а вторым уже кое-что расплывчатое, да и то лишь при нормальном освещении.

– Я про деньги спрашивал, – напомнил Ничушкин.

– Я помню. Денег мне не надо. Мне хорошо заплатили.

– Ну тогда спасибо, – произнес Альберт Семенович. – Мне твои стихи… в смысле, ваши стихи очень понравились. Короче, если по жизни помощь будет нужна какая, то найди меня: помогу всем, чем смогу.

– Спасибо, – улыбнулся старичок, – храни вас Бог.