Книга Детектив за обедом. Убийство подают горячим, страница 73 – Токуя Хигасигава

— Так вот, почему же Миюки-сан подумала, будто что-то случилось именно с тетушкой Котоэ? Комната, где произошло нападение, принадлежала Юри-сан. И хотя на тот момент в ней действительно находилась Котоэ-сама, помимо нее там были и Такако-сама, и Юсукэ-сан, и ваш покорный слуга. Так почему же тогда Миюки-сан спросила: «Что-то случилось с тетушкой Котоэ?» — ведь подобный вопрос звучит достаточно нелепо в таких обстоятельствах, не правда ли?

— Хм, да, действительно странно.

— Вот тогда-то я и задумался: а что, если на самом деле это именно Миюки-сан ранила Юри-сан? И затем, просто чтобы создать у окружающих впечатление, будто она совершенно не понимает, что происходит, нарочно выдала подобную бессмыслицу?

— Понятно. То есть ты решил, что она решила разыграть детскую наивность?

— Именно так. А теперь представьте, что Миюки-сан и правда была преступницей. Какие действия она предприняла бы сразу после нападения? Тут возможен лишь один вариант, а именно: ранив сестру в ее комнате, она выходит на балкон, откуда перепрыгивает к себе на соседний, а затем как ни в чем не бывало выходит уже из своей комнаты в коридор. Вполне реалистичный сценарий. Более того, это еще объясняет, почему она оказалась на месте происшествия позже остальных. Я уж не говорю о том, что под балконом не было обнаружено следов преступника, — еще один факт, прекрасно увязывавшийся с моей догадкой. Я был абсолютно уверен, что разгадал это дело, однако, когда мы с вами вышли в сад и мне довелось хорошенько рассмотреть место происшествия оттуда, я немедленно осознал собственную ошибку.

— Ах, ну понятно, — наконец-то, догадалась Рэйко. — В комнате Миюки-тян нет балкона. Если бы она и впрямь оказалась преступницей, то единственным способом скрыться с места преступления для нее было бы запрыгнуть в окно своей комнаты с балкона Юри. Миюки-тян точно не смогла бы провернуть подобный трюк.

— Совершенно верно. Значит, Миюки-сан непричастна к нападению. И таким образом мы возвращаемся к изначальному вопросу: отчего же она вообразила, будто что-то случилось именно с тетушкой Котоэ? Было ли в той ситуации нечто такое, что могло сбить ее с толку? И тогда меня вдруг осенило. Выйти же на верный след мне помогли ваши слова, одзё-сама.

— Мои слова?.. Разве я сказала что-то важное?

— Да. Одзё-сама, когда вы изволили обратиться с вопросом к Котоэ Сайондзи, то назвали ее «оку-сама». Честно говоря, в этот момент меня прошиб ледяной пот: ведь Котоэ-сама никогда не была замужем. А потому ничьей женой, ничьей «оку-сама» она не являлась. И я подумал, что обратиться к ней подобным образом было величайшей бестактностью.

— Ах, ну теперь, когда ты об этом упомянул, и правда… Но как мне тогда следовало к ней обратиться?

— Этот вопрос озадачил и меня. Тогда-то я и задумался: как же к ней обращается дворецкий Ёсида, служащий уже многие годы в доме Сайондзи? И тут мне пришла в голову следующая мысль: а что, если он зовет Котоэ Сайондзи «одзё-сама»? Точно таким же образом, как и я обращаюсь к вам, одзё-сама.

— Ну уж, думаю, моя ситуация все-таки сильно отличается от ситуации Котоэ-сан.

— Действительно, Котоэ-сама — дама, уже перешагнувшая рубеж канрэки, так что, учитывая ее почтенный возраст, обращаться к ней «одзё-сама» несколько странно. Однако форма обращения — это, по сути, лишь определенная условность, закрепившаяся между двумя людьми. Пятьдесят лет назад, когда дворецкий Ёсида только поступил на службу в дом Сайондзи, Котоэ-сама и правда была юной наследницей семьи, а потому дворецкий, несомненно, звал ее не иначе, как «одзё-сама». Но поскольку она так и не вышла замуж, их отношения с тех пор не претерпели никаких изменений. Следовательно, дворецкий Ёсида и сейчас, вероятно, продолжает называть ее «одзё-сама». Придя к этой мысли, я решил проверить свою догадку и обратился к Котоэ-сама именно таким образом. А результат вы лицезрели уже своими глазами.