Книга Смерть и креативный директор, страница 107 – Рина Осинкина

Он снова взял в руки старую Олесину футболку и рассмотрел более внимательно, после чего решительно заявил: «Фуфло. Уволю. Без рекомендаций».

– В каком смысле – фуфло? – растерянно спросила Олеся, осознав, что влипла. И экономку подставила. Не поверит чиновник, что ни при чем Любовь Сергеевна. Особенно потому, что другого объяснения, кроме как у экономки взяла, Олеся предложить ему не может. Идиотка.

– В том смысле, уважаемая госпожа Завягина, что не моя это шмотка. Я не сразу внимание обратил на лейбл. Видите на рукаве пришит – «Павлотти», а это самый что ни на есть ширпотреб. Весь мой трикотаж – декатлоновский.

Он внезапно умолк. Снова плюхнулся в кресло и посмотрел на гостью внимательно. Спросил с неприятной усмешкой, прищурившись:

– А вы точно из Совета по правам человека, а, госпожа Звягина? Вы не с Петровки, случайно? Не под прикрытием ли работаете от отдела по особо тяжким?

– Не понимаю логику ваших рассуждений! – нервно проговорила Олеся.

– Нет, это я не понимаю логику вашего начальства! – взорвался он и принялся жестикулировать, размахивая руками, что, в общем, с учетом того, что он сидел, развалясь в кресле, смотрелось уморительно. – Убийца изобличена и, я полагаю, под стражей уже, а вы никак не угомонитесь! Акции, понимаешь, устраиваете, провокации! Или, может, у вас там «новая метла» появилась, хочет высший класс показать?! Или этот Родионов-жучара сунул кому-то из высших чинов на лапу, чтобы жену отмазали, и теперь вы козла отпущения ищете?

– А отчего вы так разволновались, господин Михеев?

– Разволновался? Вовсе нет. Просто глупость человеческая бесит. Предположить, что кто-то будет оттирать кровь тряпкой, если тут же, в метре, есть рукомойник с горячей водой!.. Ума палата.

В огромной комнате повисла тишина.

Олеся не решалась посмотреть в его сторону, и в то же время – очень этого хотела.

Они встретились взглядами. Михеев повел бровью, широко улыбнулся, пожав плечами.

– Кажется, я был излишне эмоционален. Извините.

– Ну, что вы. Какие пустяки.

В голове у нее царил сумбур. Вот как она должна оценивать поведение только что ею причисленного к возможным убийцам хозяина особняка?

Как безупречное – проверку футболкой он с блеском прошел.

Однако следует учесть, что пройти этот тест он смог по той простой причине, что его испорченная футболка, вероятно, и вправду была перепачкана соусом. И никаких других футболок он не пачкал. Никаких и ничем.

Но его реплика о горячей воде в рукомойнике насторожила. Уж не ляпнул ли ты лишнее, сокол? Уж не проговорился ли?

Похоже, Олесе пора начать бояться.

Чепуха. Ей ничего не грозит, если по дому расхаживает могучая Любовь Сергеевна, напевая себе под нос арию варяжского гостя и смахивая пыль с мебели и прочих предметов интерьера. Или в своем офисе сидит за швейной машинкой. В случае опасности, Олеся позовет ее на помощь, и помощь получит.

Однако, отчего так вышло, что повара сегодня нету, а экономка, напротив, присутствует? Олеся что-то напутала? Похоже, что так. И теперь уже ничего не исправишь.

Мысль о том, что произошло нечто непоправимое, ей не понравилась. Глупая мысль, опрометчивая. Бывают опрометчивые слова, бывают и мысли тоже.

И Михеев почему-то не на работе, и это совершенно некстати.

С другой стороны: почему же не кстати? Она тратила два часа личного времени на поездку в Ново-Рогачево и столько же намеревалась потратить на обратный путь не только лишь для того, чтобы вычеркнуть кого-то из списка подозреваемых. Ей нужно преступника выявить в конечном итоге. Возможно, ей повезло, выявила. Но оценить в полной мере везение она сможет, покинув особняк, никак не раньше.