Книга Пиковый туз, страница 46 – Стасс Бабицкий

– За Хлоповым сейчас не угонимся. Кони у судейских резвые… Мы непременно к нему заедем и на ошибку укажем. Но позже, – сыщик продолжал вглядываться в ночь. – Пока же важнее всего убийцу не упустить.

В просторном холле особняка терялись даже большие, в рост человека, бронзовые часы. Длинная стрелка нагоняла короткую. Полночь близится. Мармеладов отрешенно рассматривал маятник. Тик-так, тик-так, тик-так…

В таком же неотвратимом ритме стучит кровь в голове убийцы. Скоро он нанесет новый удар, в этом сомнений не было. То, что совпало трижды подряд, наверняка произойдет снова. А уберечь жертву нет никакой возможности.

– Мы не знаем, кто за этим стоит. Не догадываемся, зачем он это делает, – сыщик-любитель подгонял свои мысли, словно резвых судейских коней, но впереди постоянно возникал обрыв и скакуны обреченно падали в бездну. – А самое скверное, не до конца понимаем, как убитые фрейлины связаны между собой. В окружении княжны четырнадцать девушек. С какой радости выбор пал именно на этих трех?

– Это я выяснил, да забыл сказать. Арест, крик, кутерьма, – развел руками Митя. – Катенька…

Он огляделся в поисках Закревской, но та убежала к себе в комнату, рыдать и молиться за брата.

– Катенька сообщила: эта троица была крайне близка с графом Ожаровским. Больше никаких общих кавалеров из сегодняшних гостей у них не наблюдалось.

– Ожаровский? Поляк?

– Да, приехал из Варшавы три года назад и с тех пор неразлучно близок с Варей, Машей и Лизаветой. Поправлюсь, был близок. Ну-как с ним произошла через это та же беда, что и с Ковничем?! Представь, молодой красавец, и вдруг стариковская немощь. Вот и повод для жестокой мести.

Они поспешили в картежную комнату. Арест Андреева, против ожидания, не вызвал ажитации. Гости не поняли произошедшего, сошлись во мнении, что заезжал кредитор и увез моряка, требуя оплаты векселей. В высшем свете на подобные мелочи давно внимания не обращают. А вот за большой игрой наблюдали с интересом, все обступили стол, за которым резались в штос^[64]. Банк держал полковник Ковнич, понтировал юный князь Апраксин. Заветная карта ложилась поочередно, то слева, то справа, соответственно он выигрывал ровно столько, сколько проиграл. Это безмерно раздражало, поэтому его светлость раз за разом повышал ставку.

– Какую карту загадал? – поинтересовался Митя у ближнего зрителя.

– Туза, – коротко ответил тот.

– Пикового? – уточнил Мармеладов.

– Нет, князь играет червонного. Сердце выбрал, ставит на любовь!

– Зря, – прокомментировал другой зритель. – Кому везет в любви, не повезет в картах.

– В таком разе, учитывая амурные проблемы Ковнича, сегодня должен выиграть именно он! – спрятал шепот в усах почтмейстер.

Мармеладов, меж тем, добрался сквозь толпу гостей к польскому графу, прошептал пару слов на ухо. Тот удивился, но отошел с ним в уже известную нишу возле дальнего окна. Секундами позже туда подоспел и Митя.

– Убитые фрейлины? – переспросил Ожаровский.

Это был высокий красавец лет тридцати, со светлыми, вьющимися волосами и аккуратно подстриженной бородой. Бархатный фрак он носил зеленый, а галстук закалывал булавкой с изумрудом. Франтоватый жилет золотой парчи довершал классическое обличье гуляки и повесы.

– А кто вам сказал, что они убиты? – насторожился Мармеладов.