Книга Гремучий студень, страница 86 – Стасс Бабицкий

Журналистка подошла к нужному дому, почти не таясь. А чего скрываться? Фонарей в округе нет, окна по-соседству не горят, а звездного света маловато, чтобы разглядеть ее хрупкую фигурку. Плетень из ивняка оказался слишком высоким, перелезть через такой в узкой юбке не удалось, но между двух жердей обнаружился лаз, в который Луша и протиснулась.

Плотные шторы на одиноком окне были задернуты, но свечи горели ярко, и ей удалось разглядеть силуэты двух мужчин, сидящих у стола. Они говорили вполголоса, сюда доносилось лишь неразборчивое бу-бу-бу. Чертыхнувшись про себя, девушка прокралась к двери, потянула ее на себя — Господи, только бы не скрипнула! — и шагнула в сени. Справа от входа, на широкой лавке стояло рассохшееся корыто и жбан с прокисшим квасом. Луша сморщилась от неприятного запаха и прикрыла ладошкой нос. Нарочно здесь эту гадость держат? Чужаков отваживать? О-о-ох… Зато разговор теперь слышался отчетливо. Она потянула за самый краешек ситцевую занавеску, перегораживающую вход в комнату, но заглянуть не решилась.

— …Вот потому, Степка, и нету веры в револьверы, — тяжелый и хмурый голос лязгал, будто молот по наковальне. — Не дадут к царю подобраться. А даже если и дадут — одну пулю выпустишь, тут же на тебя набросятся казаки да гвардейцы. Скрутят в момент.

— И одной пули достаточно, когда в затылок попадет, — второй голос был тонким и злобным, как бритва.

— Если попадет, — возразил Молот. — А бомбой-то надежнее. Подстеречь на прогулке, бросить жестянку со студнем в карету и прощай, Алексашка!

— Можно так, а можно хитрее, — резанул Бритва.

— Это как?

— Заряжаем две бомбы. Одну я метну издалека, она взорвется перед каретой и поубивает казачков из охранения императора. Остальные всадники поскачут меня ловить, а экипаж оставят без присмотра. Царь высунется посмотреть, что же там случилось.

— Ну?

— И тут ты подходишь с другой стороны и кидаешь вторую бомбу под экипаж. Чтоб не выжил никто.

— Интересно мыслишь. Надо старшому сказать.

— Не надо, Хруст… Он признает лишь те идеи, которые сам придумал.

Хруст! Услышав знакомую кличку, Лукерья вздрогнула. Сомнений быть не может, эти двое — из банды Бойчука. Она отважилась посмотреть в щель между занавеской и дверным косяком. Лысый амбал в кумачовой рубахе сидел к ней спиной и что-то жевал, отчего оттопыренные уши двигались вверх-вниз. Вполоборота к нему расположился Степка — подросток лет шестнадцати, высокий и нескладный, с костлявыми плечами, более всего похожий на гимназиста. Но где главарь? Где Бойчук?

Хруст оглянулся. Лукерья испуганно съежилась, но бандит всего лишь хотел убедиться, что в комнате никого нет. Он ухватил жирной рукой затылок юного соратника, пригнул его голову к своим губам и зашептал:

— Ты на старшого рот не разевай. Он миндальничать не станет, прибьет в момент. А ты парень хороший, башковитый, зачем раньше срока подыхать? Нам и так уж недолго осталось.

Степка вывернулся из захвата и отодвинулся подальше.

— Но я же правду говорю! Старшой в последнее время сколько раз ошибся.

— А ты считал, что ли? — гаркнул амбал.

— А я считал, да! — воскликнул в запальчивости молодой бомбист. — Зачем он с Бессарабцем связался? Вся эта затея с часовыми бомбами — дешевый балаган.

— Да ты что! В казармах знатно рвануло.