Книга Преступление в Блэк-Дадли, страница 258 – Марджери Аллингем

– Я некоторое время не жил дома. – Вэл смутился. – А с тетей, конечно, было нелегко. Я бы вам с радостью все показал. Вообще-то, часть пути сюда мы проехали с вашей дочерью.

Мистер Кэмпион, который до сих пор молчал, поглядывая на профессора смеющимися глазами, спросил:

– Профессор Кэйри, это вы написали книгу «Суеверия до Коттона Мэзера»?^[11]

Кэйри заметно покраснел:

– Именно так, мистер Твелвтриз. – Он сделал особенное ударение на имени. – Я и не думал, что здесь кто-то ее читал.

У Вэла возникло неприятное ощущение, будто эти двое затеяли какую-то шутливую пикировку.

– Прошу извинить меня, сэр. – Мистер Кэмпион был сама почтительность. – Мы, к сожалению, приняли вас за птицу совсем иного полета и, честно говоря, решили, что вы охотитесь за Чашей.

Мелхиседек пришел в ужас, но профессор успокоил его улыбкой:

– Я и охотился. На свой лад. – Он повернулся к Вэлу и пояснил: – Я знаю историю вашей семейной реликвии, мистер Гирт. Для меня это одно из семи чудес света. Разумеется, я мечтал ее увидеть. Мне было известно, что один раз в неделю вы показываете ее желающим, и я бы непременно пришел, но Чаша стоит за решеткой и освещена плоховато. Кроме того, между леди Петвик и миссис Кэйри возникло недопонимание. Я надеялся, что со временем все уладится. Однако случилось несчастье с вашей тетушкой, и ни о каких визитах не могло быть и речи.

Вэл, который, казалось, полностью попал под обаяние профессора, едва не пустился в бессвязные извинения по поводу скверного тетиного характера, но его опередил мистер Мелхиседек:

– Мне кажется, если профессор Кэйри исследует Чашу, нам очень интересно будет узнать его мнение.

– Совершенно верно. – Кэмпион отошел в сторонку, открывая глазам профессора Чашу.

Тот мгновенно бросился к ней и, схватив, стал вертеть в руках и даже провел по металлу ногтем.

– Прекрасная вещь! Мелхиседек, позвольте воспользоваться вашей лупой.

Остальные завороженно смотрели на него. Быстрые пальцы профессора аккуратно перемещались по узорчатой поверхности Чаши. Он осматривал ее в точности так, как до него Мелхиседек. Наконец осмотр был закончен.

– Что вас интересует? – Он взглянул на молодых людей.

– Что это такое? – спросил Кэмпион, не давая Вэлу вставить слово.

– Церковный кубок, – подумав, ответил профессор. – В стиле ренессанса. Но работа, я бы сказал, более поздняя. Изготовлен приблизительно полтора века назад.

Вэл молча уставился на Кэмпиона.

Мелхиседек взял Чашу со словами:

– Я так и полагал. Если позволите, мистер Гирт, я попробую это доказать. Мне просто не хотелось говорить раньше времени.

Он вынул из ящика стола маленький нож с тонким лезвием и, внимательно изучив драгоценные камни в основании Чаши, принялся аккуратно вынимать один из них. С довольным возгласом ювелир положил инструмент и камень на стол. Все столпились вокруг, и он указал им на место, где был камень. И они прочли выгравированную там немудреную надпись:

– Мой прадед, – пояснил хозяин. – Создатель фирмы. Все свои изделия непременно подписывал, но порой приходилось ставить подпись там, где ее было бы не видно.

– Разве вы не понимаете, что это значит? – спросил Вэл, будучи уже не в силах молчать. – Ведь мы, мой отец и я, считали ее подлинной Чашей Гиртов.

Казалось, профессор был ошеломлен не меньше. Затем, словно что-то сообразив, он повернулся к Кэмпиону: