Книга Трое храбрых, пятеро справедливых, страница 105 – Ши Юй-Кунь

В это время в трактир вошли молодой господин со стариком, вслед за ними появился какой-то мужчина, тащивший за собой плачущего мальчонку, а потом старик. Старик упал перед мужчиной на колени.

– Не гневайтесь, почтенный! Я верну все, до последнего гроша. Только не забирайте мальчика!

– Мальчишку я взял в залог. Когда расплатишься, возьмешь его.

– Мальчик мне не родной, его оставил у меня на время его дядя, что я скажу господину, когда он вернется?

– Пошел вон, надоел! – крикнул мужчина. – Продашь лавку и через три дня выкупишь мальчишку.

К мужчине подошел молодой человек, тот, что явился со стариком-слугой.

– Извините за беспокойство, уважаемый брат! Я – Ни Цзи-цзу, студент. Позвольте узнать, о чем спор?

Выяснив, в чем дело, студент уплатил долг старика, и тот, низко кланяясь, не переставал благодарить своего благодетеля.

– Как вас зовут, почтенный? – спросил студент.

– Чжаном я прозываюсь, держу в этом селении небольшой трактир. Три года назад задолжал владельцу селения Тайсуйчжуан пять лян серебра. Два вернул, а он, злодей, все равно начисляет проценты с пяти лян!

Слышавший этот разговор Дин Старший пригласил старика к столу и стал расспрашивать его о Тайсуйчжуане. Старик рассказал, какие беззакония творит старший владелец усадьбы Ма Ган, пользуясь покровительством главного дворцового управителя Ма Чао-сяня. Храбрец с Севера сидел рядом, но делал вид, будто это его не касается.

Если вам интересно узнать, какие события произошли дальше, прочтите следующую главу.

Краснобородый Оуян Чунь решает разделаться с Ма Таном. Дин Чжао-лань при неожиданных обстоятельствах встречается с Лун Тао

Как только старик ушел, Дин Старший обратился к Храбрецу с Севера Оуян Чуню:

– Что скажете, брат, о наглости хозяина здешних мест?

– Давайте лучше выпьем, – отмахнулся Оуян Чунь.

– Но ведь мы с вами, дорогой брат, превыше всего ценим благородство и справедливость, так отчего бы нам не убрать его?

– Не говорите так, мудрый брат! Ведь даже у окон есть уши!

«Ну и храбрец! – подумал Дин Старший. – Украду-ка я ночью его меч, тогда узнает, кто я», – решил он про себя, а вслух сказал:

– Пожалуй, вы правы, дорогой брат. Давайте лучше пить и есть.

– Охотно, – ответил Храбрец с Севера. – Я изрядно проголодался.

Они быстро поели, расплатились и вышли из трактира. Близился полдень. Дин Старший притворился пьяным и сказал:

– Может, заночуем здесь? А то ноги что-то не идут.

– Можно и заночевать, – ответил Храбрец с Севера.

Дину Старшему только этого и нужно было.

Ночью, как только наступила вторая стража, Дин Старший тихонько встал с постели, снял со стены меч Храбреца и выскользнул за дверь. Храбрец продолжал храпеть. Дин Старший побежал к усадьбе, перемахнул через высокую стену, затем влез на стену, облицованную черепицей, с нее перебрался на крышу флигеля, а оттуда на крышу главного дома. Отсюда было хорошо видно, что делается внутри. По дому сновали слуги и служанки с подносами, полными яств, смеялись и переговаривались. Наложницы наперебой потчевали своего господина, а он, смеясь, говорил:

– Сколько вас? Восемь? Пусть каждая поднесет по кубку – мы выпьем до дна!

Дин Старший, ухватившись за столб, спрыгнул на землю и огляделся: вокруг ни души. Заглянул в зал. Там, в окружении наложниц, восседал на возвышении человек лет тридцати. Дин Старший в гневе потянулся за мечом, но только в ножнах его не оказалось. «Наверно, выронил, когда по крыше шел», – подумал Дин Старший. Неподалеку блеснул свет фонаря. Безоружный, Дин решил укрыться за каменной плитой. Вдруг в зале наступила тишина, и из дверей, толкая друг друга, выбежали испуганные наложницы.