Онлайн книга «Трое храбрых, пятеро справедливых»
|
Цзя-хуэй бросилась в покои барышни и, лукаво улыбаясь, сказала: – Великая радость ждет вас, госпожа! – Какая еще радость? – удивилась Му-дань. – Я слышала, как разговаривали ваши отец с матерью. Они хотят выдать вас за господина Ши Цзюня. Ваш отец сказал, что он ученый и собой хорош. – Что за шутки, скверная девчонка! Право, с каждым днем ты все глупеешь и глупеешь. Цзя-хуэй покраснела и молча пошла к себе, недоумевая, отчего барышня рассердилась. Ведь они друг друга понимают как родные сестры. В чем же дело? А, все ясно! Говорят, будто талант и красота несовместимы. Горя от любопытства, служанка пробралась в кабинет, где в это время как раз был Ши Цзюнь. «Да, недаром господин его расхваливал. Хорош собой на редкость. Надо сделать так, чтобы они с барышней увиделись». Служанка вернулась к себе, достала шелковый платочек и написала на нем кистью: «Утки, я слышу, кричат на реке предо мной[71]. Селезень с уткой слетелись на остров речной»[72]. На следующий день Цзя-хуэй спрятала платочек в рукав и снова пробралась в кабинет. Ши Цзюнь уснул с книгой в руке, а слуга его, Цзинь Цзянь, куда-то ушел. Цзя-хуэй положила платочек возле Ши Цзюня и вышла. Вернулся Цзинь Цзянь, увидел платочек, осторожно его развернул и ощутил нежный аромат. Потом заметил иероглифы. Он решил подержать платочек у себя, пока хозяин о нем не спросит. Но Ши Цзюнь ни о чем не спросил. На следующий день Цзинь Цзянь то и дело выглядывал из кабинета, ожидая, не придет ли кто. В полдень явилась Цзя-хуэй, увидела, что Ши Цзюнь роется в ящике с книгами, и хотела незаметно скрыться, но дорогу ей преградил Цзинь Цзянь: – Ты зачем здесь? Отвечай! – Да кто ты такой? – спросила Цзя-хуэй, оглядев мальчика. – Я – слуга господина, зовут меня Цзинь Цзянь, А ты кто? Девушка улыбнулась: – Я – Цзя-хуэй, служанка моей барышни. Ты лучше скажи, где платочек? – Не волнуйся, сестрица, твое желание исполнится, будет у тебя муж, только не торопись!.. Цзя-хуэй покраснела: – Не болтай глупостей, мою барышню хотят выдать замуж за твоего господина. Вот я и подбросила ему платочек: пусть скорее сватается! – Вон оно что! – воскликнул Цзинь Цзянь. – А я по-другому понял. Только платочек здесь не поможет. Пусть они лучше обменяются подарками. Принеси что-нибудь, а я незаметно подложу господину. – Очень хорошо! Так и сделаем! – обрадовалась Цзя-хуэй. В тот день барышня как раз велела ей прибрать комнату. Цзя-хуэй облюбовала белую яшмовую шпильку, спрятала в рукав, а после передала Цзинь Цзяню. Мальчик, в свою очередь, снял золотую подвеску с господского веера, который нашел в коробе для книг, и вместо нее положил шпильку. Затем вытащил платочек, чтобы завернуть подвеску, посмотрел на написанные на нем иероглифы и решил не упускать случая блеснуть собственной ученостью. Он достал кисть, под написанной уже строкой приписал: «Тихая, скромная, милая девушка ты; будешь супругу ты доброй, согласной женой»[73], завернул подвеску в платочек и, довольный, показал Цзя-хуэй. Цзя-хуэй схватила подвеску и убежала, но не успела дойти до дверей своей комнаты, как путь ей преградила служанка наложницы Цяо-нян, хитрая и смышленая Син-хуа. – Ты куда ходила, сестрица? – В сад за цветами. – Где же цветы? Дала бы и мне парочку. – Цветы не расцвели, – ответила Цзя-хуэй. |