Книга Загадка Ледяного пламени, страница 102 – Мэри Э. Хэнши, Томас У. Хэнши

– Но как? Почему? – воскликнул Клик. – Река обмелела? Каким образом?

– Из-за отмелей, внезапно поднявшихся со дна и не пропускающих ни одно судно. Но совпадения с тем, что предсказал цыган, на этом не заканчиваются. Он говорил о похищении детей, и по крайней мере один ребенок был-таки похищен. Дело в том, что при сложившейся ситуации Овертон не смог найти жильца для домика, из которого в панике бежал его отец. Ни один человек не захотел жить там даже бесплатно, более того, ни одну душу во всей округе нельзя было убедить пройти мимо дома ни ночью, ни днем – люди вбили себе в головы, что от этого могут ослепнуть. Дом пустовал в течение целых одиннадцати месяцев, прошедших с тех пор, как был похоронен тот несчастный парень. Но восемь дней назад бог весть откуда появился человек по имени Смейл, бродячий торговец тростниковыми корзинами, вместе с дочерью тринадцати лет. Он был в курсе этой истории, но все страшные рассказы вызывали у него лишь усмешку. Смейл был бездомным и почти без гроша в кармане; хотел найти приют и был готов рискнуть чем угодно, чтобы обрести крышу над головой. Он отправился к Овертону, но у того не хватило духу уступить его мольбам, поэтому в конце концов Смейл пришел ко мне. Если я позволю ему бесплатно проживать в доме в течение полугода, он туда заселится, и плевать ему на всяких там духов. Я послушал его – и уступил. Восемь дней назад отец и дочь вступили во временное владение. И в первую же ночь девочка исчезла – прямо посреди ночи, причем все двери и окна были крепко заперты изнутри на засовы. После нескольких жутких дней метаний и отчаянных попыток найти ее след, отец сошел с ума, бросился в реку и утонул.

И трагедии, мистер Клик, не закончились с этими двумя ужасными событиями. Недавно в замок прибыли подружки невесты и гости предстоящей свадьбы моей дочери. Среди них капитан Уэзерли, а с ним его верный денщик – бесстрашный парень по имени Дэвис, вместе с хозяином прошедший через бесчисленные опасности и не боящийся ни черта, ни бога. Сегодня поутру викарий обнаружил его у подножия колокольни. Ему размозжили голову, и никакие силы земные помочь ему уже не могли.

– Были ли какие-то попытки разобраться в случившемся? Я имею в виду, со стороны местных властей, поскольку, конечно же, их уведомили о происшествии.

– Естественно. Этим озаботился викарий. Но помимо того, что они доставили тело в морг при местной богадельне, я вообще ничего не знаю об их шагах; более того, не понимаю, как они могли прийти к каким-либо определенным выводам по этому делу.

– Однако, без сомнения, первым делом они должны были изучить почву в непосредственной близости от коттеджа, – предположил Клик.

– А! Я понял, что вы имеете в виду. Думаете, они могли найти следы ног?

– Что-то в этом роде. Если недавно прошел дождь, на земле могли остаться отпечатки…

– Их можно было бы сравнить с обувью покойного и таким образом прийти к определенному выводу, – несколько поспешно вставил мистер Нэком, направив мысли по проторенной колее.

– О нет, – сказал Клик. – Вовсе не обязательно отпечаток ноги, мистер Нэком, и уж точно не обуви. Обувь не является убедительным доказательством личности владельца. Ее можно снять с целью создать определенные отпечатки, а затем снова надеть на ноги владельца. Это только в криминальных романах отпечаток ботинка или туфли представляет ценность в качестве улики. Единственные следы, которые можно считать достоверным подтверждением личности обладателя, – это следы лап животного либо босой человеческой ступни.