Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 136 – Джон Диксон Карр

Мириам Уэйд заговорила, и довольно раздраженно:

– С чего это он не увидит меня?

– Потому что он хочет отправить тебя на виселицу, только и всего, – хладнокровно ответил ей Маннеринг. – Если это ничего не значит для…

– Вздор какой! – воскликнула Мириам и с улыбкой взмахнула рукой. – А где тот, другой полицейский, такой симпатичный? На виселицу он меня отправит? Ох, какие страшные глупости!

Маннеринг резко развернулся на каблуках.

– Милая, я всего лишь хочу тебя предупредить, – сказал он ей все тем же ровным тоном, – если ты поступишь вопреки моим советам… что ж, нам с тобой придется расстаться, правда же? А где ты найдешь себе другого мужа после того, как вся эта история выплывет наружу?

Мириам побледнела как полотно, но ничего не сказала. Ни на одной сцене мне еще не доводилось видеть такой властности и хладнокровия, с которыми Маннеринг произнес эти слова. Он походил на мраморную статую, на настоящего безумца, но будь это сказано любым другим мужчиной любой другой женщине или же в присутствии иных свидетелей, разразился бы скандал, а Маннеринг проговорил все это так, что никто не произнес ни слова и не задал ему никаких вопросов. Он развернулся ко мне с кивком, подмигнул в совершенно будничной манере и без лишних слов покинул комнату.

Я заглянул Мириам в глаза, в них отражался лишь страх. Она сделала несколько шагов, упала в кресло и вдруг разрыдалась.

Гм! Вспоминая эту сцену и описывая ее в таких деталях, чтобы Фелл получил полное представление, я, возможно, и переступил черту, за которой речь уже не идет о чисто практических целях. И тем не менее вот так все и произошло. Я выпроводил остальных из комнаты, сказав, что хотел бы поговорить с Мириам наедине. И задвинул за ними портьеры. В тот момент я чувствовал, что если не буду вести игру предельно осторожно, то потерплю поражение.

Она прошла к диванчику с кожаной спинкой и блестящими латунными заклепками и устроилась у одного из высоких окон. Мириам сидела, слегка наклонясь вперед, и робкий свет касался ее щеки, шеи и розового пеньюара, она глядела на меня неотрывно своими большими глазами. Готов поклясться, она приняла эту позу без всякого умысла, но если бы она сидела вот так перед женской коллегией присяжных, они без колебаний отправили бы ее на виселицу за один лишь внешний вид. Как бы то ни было, я сел в кресло на почтительном расстоянии от нее и объяснил, кто я такой.

– И вы, – заключил я со всей решительностью, – не должны позволить ему запугать вас.

Тишина повисла между нами. Выражение ее лица никак не поддавалось прочтению. Она сидела, опустив взгляд на ковер.

– О нет, он нисколько меня не пугает. Просто… Не знаю, что хочу сказать. Понять не могу, что ему нужно! Он… сегодня утром он обозвал меня грязной потаскухой.

– Ему известно то, что уже известно всем остальным?

– Не знаю, – честно ответила Мириам и подняла на меня взгляд. – Я ничего ему не говорила и понятия не имею, кто мог рассказать. Может, оно и к лучшему. Порой он мне нравится, но иногда у меня от него мороз по коже. Я… – начала было она и вдруг замолчала.

– Мисс Кирктон сегодня утром приходила ко мне в офис, страшно переживала о том… ну, вы понимаете, о том, что все это дело станет достоянием общественности. Что вы чувствуете по этому поводу?