Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 72 – Джон Диксон Карр

Как я уже упоминал, мне открывался вид на противоположную сторону зала, где располагался ряд повозок. Напротив, несколько под углом, но не настолько далеко, чтобы не попадать в мое поле зрения, находилась гигантская черная повозка, о которой я уже вам рассказывал. Все члены банды, которых я прежде видел, собрались в передней части зала, возле двери с надписью «Персидский зал»; они стояли с другой стороны, в начале того ряда повозок, и не могли видеть того, что видел я. До меня доносилось приглушенное эхо их бормотания и болтовни, но я их не слушал. Ведь дверца той черной повозки начала медленно открываться.

У меня на глазах, в этом синеватом лунном сиянии, стала открываться дверца повозки. Она была настолько большой, что внутри ее человек мог бы стоять в полный рост, и человек внутри таки стоял, слегка нагнувшись и уставившись на какую-то глыбу у своих ног, правой рукой он приоткрыл дверцу пошире, чтобы впустить внутрь больше света. Этот человек был одет в форму констебля; первым делом я подумал, что наконец явилась полиция, но тут же вспомнил, как главарь рассказывал, что один из членов его банды вырядился в полицейскую форму. Ногой придерживая дверь открытой, он наклонился и мощными рывками принялся поднимать с пола ту глыбу. И тут я увидел голову и понял, что это тело человека; ряженый полицейский подхватил тело под руки и потянул его наверх. И вот, поддерживая тело одной рукой, он взял его за затылок, видимо за волосы или шляпу (на нем был плотно надвинутый цилиндр), и повернул его голову, чтобы рассмотреть лицо.

Мертвое лицо, сэр Герберт, оно смотрело на меня через весь зал широко распахнутыми глазами, заплывшими белесой пеленой. Он был бородатым, его рот открылся. Черное пальто на мертвеце было расстегнуто, и я видел, что из груди у него торчит нечто светлое, напоминающее по виду слоновую кость. И тут я все понял.

В этот момент в другом конце музея раздался пронзительный голос блондинки. Из передней части зала она не могла видеть того ужаса, который творился в повозке. Блондинка звала ряженого констебля, обращаясь к нему «дорогой», и эта нежность в присутствии мертвеца производила леденящий душу эффект. Она спрашивала, чего это он «ушел скакать по повозкам в такое-то время».

Он тут же среагировал, и по его реакции я понял, что он виновен. Все еще придерживая тело одной рукой, он соскочил с повозки в мою сторону, затем другой рукой он захлопнул дверь прямо перед лицом трупа. Признаюсь, я вздрогнул от оглушительного стука, с которым захлопнулась дверца повозки, она будто ударилась о голову мертвеца, который пытался выбраться наружу, я вздрогнул вновь, услышав ласковый ответ «констебля», который эхом отразился от музейных сводов.

– Все в порядке! – крикнул он. – Я оставил свою дубинку в одной из повозок, вот и все. Все в порядке, правда, нам надо сматываться отсюда, и как можно скорее. Концерт, кажется, сорван, так чего нам тут торчать? Девчонки, давайте вас куда-нибудь подбросим, а нам с Джерри, Сэмом и Роном надо еще кое о чем поболтать.

Бакстер направился по центральному проходу.

– Что значит «сматываться»? – спросил он. – Все же в порядке, да?

– Да, да!.. – крикнул тот в ответ с натянутой улыбкой, как вдруг обернулся, поднял взгляд и посмотрел через весь зал прямо мне в глаза.