Онлайн книга «Смерть в прямом эфире»
|
Из глубины коридора было слышно, как на сцене кто-то произносит чистым высоким голосом с прекрасными модуляциями: – Я всегда ненавидел вид из этих окон, но если тебе нравится… Выключи свет, черт побери! А теперь гляди. – Внимательно, а теперь внимательно, – прошептал кто-то так близко, что Майк даже вздрогнул. – О’кей, – сказал другой голос у него над головой. Сцену залил голубой свет. – Выруби дежурное освещение! – Дежурное выключено. По карнизу проехались кольца занавесок, со стуком распахнулось окно декорации. Оттуда высунулся актер и очень отчетливо произнес чуть ли не Майку в лицо: – Господи, как страшно! Майк попятился в узкий коридор, освещенный лишь светом из открытой двери. Где-то в кулисах что-то оглушительно грохнуло. – Свет в зале, – скомандовал резкий голос. Майк обернулся, и тут из открытой двери кто-то вышел. Майк оказался лицом к лицу с Корали Бурн, прелестно одетой и густо загримированной. На мгновение она застыла, затем сделала странный жест, тихо ахнула и повалилась к его ногам. Энтони рвал свою программку на длинные полосы, роняя их на пол авторской ложи. Справа, вверху и внизу сидели зрители; иногда они смеялись, иногда замирали, иногда принимались дружно хлопать. Вот как сейчас, когда на сцене Кеннинг Камберленд, подученный своим внутренним демоном, распахнул окно и сказал ненатуральным голосом: – Господи, как страшно! «Не так! Не так!» – мысленно кричал Энтони, ненавидя его и Барри Джорджа, который упустил инициативу после одной реплики Камберленда, и ненавидя зрителей, которым бешено понравился эффект. С длинным вздохом опустился занавес – закончился второй акт. Шум как от мощного ливня наполнил театр, все усиливаясь и продолжаясь, даже когда в зале зажегся свет. – Похоже, – заметил кто-то за его спиной, – ваша пьеса имеет успех. Это был Госсет, владелец театра «Юпитер», который дал денег на постановку. Энтони обернулся и произнес, задыхаясь: – Он все испортил! Герой в этой сцене другой человек! А этот у него все украл! – Мальчик мой, – сказал Госсет, – он же актер. – Он пьян! Это невыносимо! Рука Госсета легла ему на плечо. – На нас смотрят. Сегодня вы герой вечера. Надо же, дебютная пьеса – и такой успех! Пойдемте выпьем чего-нибудь, старина. Я хочу вас познакомить… Энтони поднялся. Госсет, придерживая его за плечи, сверкал улыбкой и, похлопывая по спине, вел к выходу из ложи. – Простите, – проговорил Энтони, – я не могу. Пожалуйста, отпустите меня. Я пойду за сцену. – Вот этого делать не надо, сынок. – Рука на плече напряглась. – Слушай, юноша… Но Энтони высвободился и юркнул в маленькую дверь, ведущую из ложи на сцену. У крутой лестницы его ждала Дендра Гай. – Я знала, что ты придешь, – сказала она. Энтони горячо заговорил: – Он пьян. Он убивает мою пьесу! – Это всего лишь одна сцена, Тони. В следующем акте он рано заканчивает. Спектакль идет колоссально. – Ты не понимаешь… – Понимаю, и ты это знаешь. Но какой успех, дорогой мой! Ты слышишь успех, дышишь успехом, ощущаешь его всем своим существом! – Дендра… – неуверенно произнес он. Кто-то вошел, схватил его за руку и долго тряс. Через жесткую холщовую кулису была пропущена веревка. Висячая люстра уходила в темноту. – Свет, – сказал режиссер, и декорацию залил свет. В коридоре чей-то голос повторял нараспев: |