Книга Смерть в прямом эфире, страница 55 – Найо Марш

Покойный Джастис Элпер пишет, что адвокат Говарда говорил ему, что он знает ответ. Но вскоре после этого адвокат умер.

Я часто думала положить это расследование в основу детективного рассказа, но такой материал не удается перевести в литературную форму. Пусть остается как есть, со всеми необъяснимыми странностями. Терпеть не могу притягивать развязку за уши. Пусть это парадоксальное дело хранит свою поразительную тайну. Оно слишком хорошо, чтобы не быть правдой.

– «Боллинджер» семьдесят первого года, – сказал лорд Джон Челлис.

– Благодарю вас, милорд, – ответил официант.

Обходительный, уверенный, он с поклоном забрал винную карту и отошел. Лорд Джон убрал из глаза монокль и посмотрел на свою гостью. Она немедленно сморщила носик и приоткрыла подкрашенные помадой губки в дразнящей улыбке. Гримаска была премилая и очень ей шла, и лорд Джон не устоял.

– Вы прелестно выглядите, – произнес он, поглаживая эспаньолку аристократически тонкой рукой. – Ваше очарование отгоняет неприятные мысли.

– А они были неприятными? – спросила гостья.

– Нелестными. Для меня. Мне пришло в голову, что Бенито постарел.

– Но что же в этом…

– Я знавал его, когда мы оба были молоды.

Рядом материализовался метрдотель, жестом отогнав официантов, и лично поставил на стол великолепно сервированного краба. Бенито вернулся с шампанским, показал бутылку лорду Джону и дождался милостивого кивка.

– Вино достаточно охлаждено, милорд, – заверил Бенито.

Шампанское было открыто, попробовано, одобрено, разлито по бокалам, а бутылка ввинчена в колотый лед. Бенито и метрдотель деликатно отошли.

– Вас тут так хорошо знают, – заметила гостья.

– Впервые я отобедал здесь в тысяча девятьсот седьмом году. Мы приехали с вокзала в двухколесном экипаже…

– Мы? – промурлыкала девушка.

– Она тоже была очаровательна. Поразительно, как сегодняшняя мода напоминает тогдашнюю. Те же рукава. И она тоже носила вуаль и сидела под китайским зеркалом с купидоном, как вы сейчас.

– И Бенито наливал шампанское?

– И Бенито наливал шампанское. Он в те времена отличался впечатляющей внешностью – черные глаза, густые сросшиеся брови. Темпераментный тип, как вы бы сказали.

– Вы словно разглядывали его, – беспечно отметила гостья.

– У меня были на это причины.

– Не томите, – с улыбкой попросила гостья. – Я же вижу, у вас есть интересная история, и умираю от желания ее услышать.

– Правда?

– Правда.

– Что ж, будь по-вашему. – Лорд Джон немного подался вперед. – За тем столом, где сидит сейчас одинокая леди, – да, за моей спиной, мне ее видно в зеркало с купидоном, – в тот раз сидела старуха, настоящая карга. Она приехала сюда на лечение и привезла несчастную племянницу, которой недоплачивала, запугивала и унижала в манере старых чертовок всего мира. Девушка могла быть хорошенькой, но вся живость из нее была вытравлена страхом. По крайней мере, мне так казалось. Здесь происходили безобразнейшие сцены. На третий вечер…

– На третий? – протянула гостья, приподняв выщипанные в ниточку брови.

– Мы провели тут неделю, – пояснил лорд Джон. – Всякий раз, спускаясь в ресторан, эта старая ворона, потрясая своей гнусной слуховой трубкой, принималась бушевать, терроризируя всех вокруг. Издерганная девушка совсем терялась и делалась неуклюжей от страха. Ее оплошности предавались анафеме в присутствии всего зала. Ей напоминали о ее зависимом положении и постоянно тыкали в глаза тем, что она упомянута в завещании. Это было отвратительно, гнусно! Они ни разу не пообедали и не поужинали без того, чтобы тетка не отправила племянницу с каким-нибудь поручением. Все уже привычно ждали момент, когда девушка, несчастная и сконфуженная, встанет и начнет пробираться между столиками, подгоняемая сварливым голосом. Полагаю, гости не хотели ничего дурного, но многие достаточно бестактно провожали ее взглядами или смотрели, как она возвращалась с шалью, или пальто, или книгой, или сумкой, или лекарством. Обратно племянница шла, окончательно смешавшись, даже замедляла шаг. А когда она наконец садилась, зал оглашала беспощадная критика ее походки, локтей и слишком бледного цвета лица. Я наблюдал за ними в зеркало с купидоном. Помнится, Бенито проявлял чудеса выдержки. Эта невыносимая старуха заказывала вино, потом передумывала и заказывала другое, затем говорила, что вино отдает пробкой, что оно не того урожая, жаловалась метрдотелю – всего не перечислить. Но Бенито был великолепен: он ни разу ни на шаг не отступил от образцовой вежливости.