Книга Смерть в прямом эфире, страница 73 – Найо Марш

Пауза. Пленка медленно переползала с одной катушки на другую.

– Мор-порк! – раздалось резко и четко, будто сова сидела на шесте палатки. Вторая нота, ниже первой, образовывала минорное созвучие. Через несколько секунд послышался ответ издалека. Зов морпорка и ответ его собрата повторялись с разными интервалами, затем стихли. Слушатели выждали примерно с полминуты и зашевелились.

– Прекрасная запись, – искренне похвалил доктор Марк. – Великолепный звук.

– Ты уверен? Дорогой, ты совершенно уверен? – раздался голос Сьюзен Бриджмен.

Все пораженно обернулись к ней. Она поднялась на ноги, впившись зубами в костяшки пальцев правой руки.

– Нет! – прошептала она. – Нет, нет…

Соломон Госс бросился к столу, но магнитофон стоял слишком далеко, и, словно в насмешку, в палатке послышался его собственный голос:

– Конечно, уверен, дорогая. Ошибка исключена. Он полетит вниз вместе с м-м-мостиком.

Джейни приподнялась со своей кушетки на веранде и вдохнула аромат цветов капустного дерева. Оно располагалось как раз напротив ее головы и выглядело бледным в свете молодой луны. Его запах смешивался с запахом красных роз и нежных ночных цветов, что росли на другой стороне лужайки. Вечер до этого казался совершенно тихим, но где-то вдалеке, должно быть, подул совсем легкий ветерок, потому что листья капустного дерева чуть слышно зашелестели.

Наступила та единственная ночь за весь год, когда Джейни ложилась спать без уговоров родителей. Со стены безвольно свисал ее тонкий чулок, и она протянула руку и прикоснулась к нему, чтобы испытать внутри то неземное чувство радости. Затем она порылась под подушкой и достала толстый блокнот и огрызок карандаша с весьма пожеванным кончиком. Она дала себе важное обещание, что будет писать в этом блокноте обо всем, что ей было бы стыдно включать в свои школьные сочинения, а потом спрячет его в коробке из-под сигар до следующего Рождества.

Вдруг Джейни осознала, что где-то в глубине души испытывала тревожное чувство, которое портило этот теплый вечер и нарушало важность этого особенного события. Некоторое время она гадала, почему ей так неуютно и неприятно. Наконец она вспомнила. Джеральд считал себя выше Деда Мороза, о чем он ей довольно лаконично и сообщил. Разговор случился в тот день, когда он вернулся из школы.

– Что ты попросишь у Деда Мороза, Джеральд?

– Ничего я не буду просить.

– Почему?

– Потому что нет никакого Деда Мороза. – И тогда, увидев ее изумленный, полный тревоги взгляд, он сказал: – Не бери в голову, Джей. Зря я тебе такое сказал. Я все равно повешу наволочку. – Джеральд считал, что чулок не подойдет, потому что хотел на Рождество биту для крикета.

Джейни видела, как на другой стороне веранды белела, поблескивая, его наволочка, и слышала вдалеке тихое посапывание Джеральда. Как тепло и спокойно! Внизу на равнине мальчики постарше Джеральда начали запускать хлопушки и фейерверки. Она была ужасно счастлива и взволнована, и все же где-то в ее сердце таился маленький комочек меланхолии, который сам по себе не был ей так уж неприятен. Джейни приподнялась и увидела в городе огни. Во всех этих домах по всему Крайстчерчу дети развешивали свои чулки и старались поскорее уснуть, чтобы Дед Мороз к ним пришел. Как и они с Джеральдом. (Только Джеральд в него не верил.) А позади этих огней Джейни могла различить горы, очень тусклые синие горы, где, возможно, сейчас находился Дед Мороз и запрягал своих оленей под светом мигающих звезд. (Но если лишь предположить, что Джеральд прав…)