Книга Смерть в прямом эфире, страница 94 – Найо Марш

Суэйл: Совершенно верно.

О’Коннор: Доктор Суэйл, а вам не приходило в голову, что мясо, предназначавшееся для майора, тоже следовало проверить в лаборатории?

Суэйл: Не приходило. Я лишь хотел избавиться от возможной отравы.

О’Коннор: По зрелом размышлении сейчас вы согласны, что лучше было отправить мясо или его часть на анализ?

Суэйл: Возможно, но обстоятельства смерти собаки, данное хозяевами описание симптомов и вид околевшего пса настолько очевидно свидетельствовали об отравлении ядом, вызывающим конвульсии, например цианидом, что ничего другого я не заподозрил.

О’Коннор: Простите, доктор, но вы нам только что сказали, что не имеете опыта работы с цианистым калием.

Суэйл: Практического опыта не имею, но, когда я учился, у нас, разумеется, была тема ядов.

О’Коннор: Миссис Экклстоун вегетарианка?

Суэйл (после едва заметной паузы): Кажется, да.

О’Коннор: Вам кажется, доктор Суэйл? Однако миссис Экклстоун нам сказала, что вы вхожи в их ближний круг. Вы же ее лечащий врач, не правда ли?

Суэйл (уже не так хладнокровно): Да, конечно.

О’Коннор: Тогда вы должны знать, вегетарианка она или нет.

Суэйл: Слушайте, я ответил «кажется, да» просто потому, что это общепринятая форма выражения согласия. Если вам так больше нравится, могу сказать – да, она вегетарианка.

О’Коннор: У вас есть привычка посещать ее по пятницам?

Суэйл: Привычки нет. Иногда я заезжал по пятницам обменяться кроссвордами с майором.

О’Коннор: Но по пятницам майор Экклстоун неизменно уходил в свой карточный клуб.

Суэйл: Он оставлял для меня кроссворд на видном месте. Я по пятницам езжу в частную больницу Эрмитаж, и мне по дороге. Поэтому я довольно часто заезжал в Вязы.

О’Коннор (вкрадчиво): На чашку чая?

Суэйл: Да, на чашку чая.

О’Коннор: Вы слышали показания Томаса Тидвелла?

Суэйл (с презрением): Да, если это можно назвать показаниями.

О’Коннор: А как бы вы это назвали?

Суэйл: Примером лживых деревенских сплетен, пересказанных деревенским олухом.

О’Коннор: О какой части показаний Тидвелла идет речь?

Суэйл: Ну, очевидно, о той, которая касается меня: я говорю о его намеке, что я приходил в дом Экклстоунов с иными целями, нежели я назвал под присягой.

О’Коннор: А что вы скажете по поводу мнения мисс Фрибоди?

Суэйл: Скажу, что подобное мнение могло зародиться только в голове спятившей старой девы неопределенных лет.

Мисс Фрибоди (взвивается): Хам! Клеветник! Убийца!

(Судья поворачивается и смотрит на подсудимую. Охранница делает ей внушение. Мисс Фрибоди умолкает.)

О’Коннор: Вы же не лечили мисс Фрибоди?

Суэйл: Слава богу, нет.

(Смех в зале.)

Пристав: Тишина в зале!

О’Коннор: Когда вы днем приезжали с визитом в Вязы, вы брали с собой докторский саквояж?

Суэйл (после паузы): Вроде бы да.

О’Коннор: А зачем? Вас же не как врача вызывали.

Суэйл: Я не привык оставлять его в машине.

О’Коннор: А что в нем?

Суэйл: Вам перечислить? В саквояже находятся обычные impedimenta^[11]врача общей практики.

О’Коннор: И больше ничего?

Суэйл: Я не имею привычки использовать свой саквояж как кошелку для покупок.

О’Коннор: То есть мясо от мясника вы туда не кладете?

Голдинг: Ваша честь, я категорически возражаю!

Суэйл: Это недопустимо! Неужели у меня нет иммунитета против подобного обращения?

Судья: Иммунитета нет. Отвечайте.

Суэйл: Я не носил и не ношу сырое мясо в своем саквояже.