Книга Триста процентов, страница 83 – Кеннет Дун

– Чарльз Понци начал свое дело, имея сто пятьдесят долларов, – проявил Хопи знание вопроса.

– Но сейчас времена изменились, – не сдавался Монти. – Ему точно нужно было не меньше пары тысяч долларов, чтобы создать весь антураж и подготовить базу. И потом, пока не пошли первые серьезные вклады, Андерсену нужно было как-то рассчитываться со своими инвесторами.

– Неизвестный спонсор? Тот самый теневой партнер?

– А как со всем этим связана Синди Чен? – вмешался я.

– Она что-то знала о делах Андерсена. Больше, чем вам рассказала, – убежденно ответил Хопи. – Вы же сами сказали, что девушка была не глупа. Может, немного наивна в силу возраста и воспитания. Кстати, я могу связаться по своим каналам с ребятами в чайнатауне Сан-Франциско. Разузнать, что известно о семьях Чен и Линь. Вдруг вы, ребята, вообще лаете не на то дерево, а убийство китаянки и правда связано с ее семьей.

– Мы уже проверили китайцев, – фыркнул Монти. – Мистер Линь владеет процветающим швейным предприятием, а мистер Чен является одним из крупнейших поставщиков тканей в чайнатауне. У них действительно старое партнерство, никаких проблем с полицией и налоговой, жизнь тихая, как камыш в июльский полдень.

– В камыше часто водятся змеи, – фыркнул в ответ Хопи.

– Если бы Чен и Линь были бы в курсе причин смерти Синди, зачем им тогда потребовалось нанимать меня? – спросил я.

– Потому что Синди Чен приходила к вам накануне гибели! – каркнул Хопи, снова подливая скотча в кофе. – Они боялись, что она что-то могла разболтать вам о семейных делишках.

Я понял, что журналистская фантазия Хопи, подогретая теплыми алкогольными парами, готова окончательно сойти с рельс. Мой друг Фред Дорман отличался таким же отсутствием тормозов и стоп-сигналов. Именно поэтому я редко читал криминальную хронику в газетах.

– Кстати, как была убита мисс Чен? – вернулся к реальности Хопи.

– Избита телефонной трубкой, а потом задушена телефонным шнуром.

– Что? Как вы сказали? Избита, а потом задушена? Странно.

– Что странно?

– Я успел побеседовать с окружным коронером, – признался журналист. – Берни Куперхилл будет до завтрашнего обеда ждать, пока коронер оформит и пришлет ему отчет, а потом попросит кого-нибудь объяснить, что там написано. Думаю, он уже твердо решил для себя, что во всем виноват Джессоп. Тот постоянно скандалил с людьми, которые шли набрать воды из источника, подозревали, что занимался там вандализмом, ломал мостки и оставлял собачьи экскременты. И не только собачьи. Но доказать ничего не могли. Джессоп занимался этим на рассвете, когда в округе никого не было. Думаю, шериф представляет себе дело так: мисс Прескотт застукала фермера за каким-то непотребством, пригрозила выдвинуть обвинения, а он ее убил сгоряча. Если старик не сможет доказать свое алиби с семи до половины девятого утра, то несладко ему придется.

– Убийство произошло в этот период?

– Коронер не может сказать точнее до окончания вскрытия. Но это логично. Все знают, что Клаудия Прескотт каждое утро в семь часов ходила за свежей водой к роднику. За исключением зимних месяцев, конечно, чтобы не идти по холоду в темноте. Тогда она припасала воду заранее на несколько дней. Но сейчас еще светло в семь, так что у нее не было повода изменять своему ритуалу. Первый постоялец спустился в восемь тридцать в ожидании заказанного завтрака, но обнаружил лишь пустой неприбранный ресторан. Тогда он поднялся в номер и решил придавить еще часок, проклиная провинциальную безалаберность. В девять двадцать он уже вместе со вторым гостем снова вышел в фойе, однако наткнулись они только на растерянную Марту, которая не решилась сама пожарить им яичницу.