Книга Опаловая змея, страница 184 – Фергюс Хьюм

Даукер задумался на несколько мгновений. Положение складывалось весьма щекотливое, и, чувствуя это, он на минуту растерялся, не зная, как поступить дальше.

– Капитан Диксфол, – попросил он наконец, – я понимаю, что я всего лишь простой человек, а вы джентльмен; не подобает таким, как я, говорить с вами о ваших личных делах, но это вопрос жизни и смерти для человека, и если вы услышите мою историю, я уверен, что вы не откажетесь помочь мне, рассказав то, что я хочу знать.

Диксфол смотрел на детектива с мрачным огнем, горевшим в необычно ярких глазах, потом со вздохом лег и приготовился слушать.

– Выкладывайте свою историю, – разрешил он устало, – и может быть, я сделаю то, чего вы хотите.

После чего Даукер изложил ему произошедшие события – убийство на Джермин-стрит, побег леди Бэлскомб, – а также причины, по которым он считал, что эти два случая каким‐то таинственным образом связаны между собой. Кроме того, детектив сообщил капитану Диксфолу об аресте Майлза Десмонда и о своих сомнениях относительно его причастности к преступлению.

Диксфол с минуту помолчал, потом повернулся к детективу и нервно сцепил тонкие пальцы.

– Я человек гордый, – сказал он с некоторым пафосом, – и не хочу выносить на свет свои личные дела; но в этом случае я думаю, что будет правильно, если я оставлю свою гордость ради спасения репутации невинного человека. Что вы хотите знать?

– Лена Саршайн была вашей дочерью?

Вместо ответа Диксфол указал на маленький столик, находившийся неподалеку, на котором стояла сафьяновая рама с двумя портретами. Даукер поднес их к окну и стал рассматривать.

– Обе эти фотографии одной и той же дамы? – спросил он.

Диксфол слабо улыбнулся.

– Вы не первый, кто обманулся, – сказал он со вздохом. – Нет! Одна из них – моя дочь Хелена, или, судя по вашему рассказу, Лена Саршайн, а другая – Амелия, леди Бэлскомб, – они близнецы.

Даукер внимательно изучил фотографии, поражаясь их сходству, которое усиливалось еще и тем, что обе они были одеты совершенно одинаково.

– Чудесно, – заключил он, больше не удивляясь тому, что Лидия Фенни и Энн Лифорд поспорили из‐за портрета, найденного в столе Лены Саршайн.

– Я живу здесь уже много лет, – тихо продолжил Диксфол, – и со мной жили две мои дочери. Их мать давно умерла. Около трех лет назад молодой человек, который называл себя Кэриллом, приехал сюда и остановился в гостинице «Павильон». Он каким‐то образом нашел путь быть представленным мне и, казалось, был поражен красотой Хелены. Я думал, что он собирается жениться на ней, когда до меня дошли слухи о том, как легкомысленна его жизнь, а также о том, что он не тот, за кого себя выдает. Я обвинил его в этом, но он отрицал обвинение, однако его опровержение было таким неубедительным, что я отказал ему от дома. В результате Хелена сбежала с ним, и до тех пор, пока вы не заговорили со мной о ней и не назвали мне его настоящее имя, я ничего о нем не знал. Я так рассердился, что запретил упоминать имя Хелены в моем присутствии и всегда говорил, как и сегодня вечером, что у меня есть только одна дочь – моя дочь Амелия, которая в прошлом году вышла замуж за сэра Руперта Бэлскомба, и я думал, что она, по крайней мере, не последует примеру своей сестры. Теперь, однако, я знаю все, но, по правде говоря, виню в этом сэра Руперта. Она была доброй дочерью, и я уверен, что из нее вышла бы хорошая жена. Он очень ревновал ее, и у него был скверный характер, так что, смею сказать, он довел ее до этого. Из сказанного вами я полагаю, что моя бедная Хелена отправилась навестить свою сестру в ночь побега, чтобы отговорить от бегства с лордом Каллистоном. И конечно, она имела полное право говорить о том, кто разрушил ее собственную жизнь, но, очевидно, ее доводы были тщетны, и она пошла к Каллистону, чтобы высказать все ему. Его там не оказалось, и она ушла навстречу своей смерти, а потом Амелия сбежала с ним, как и следовало ожидать. В юности я был не лучшим человеком, и грехи отца теперь падают на детей.