Онлайн книга «Слепой цирюльник»
|
Доктор галантно заверил ее, что тайна с ним и умрет. Он заклеймил позором пристрастия пьяниц и предложил помочь им волочить дядюшку Жюля, однако Вальвик с Морганом справились сами. Им удалось выкатиться на палубу и спуститься по трапу под нелюбопытными взглядами одних лишь стюардов. Пегги перестала плакать и превратилась в настоящий вихрь. – Нет, не в его каюту, в гримерку, к задней двери концертного зала! Ну, осторожнее! Осторожнее! Куда же запропастился Абдул? Почему Абдул за ним не приглядел? Абдул будет в ярости, у него взрывной темперамент… О, если мы не приведем его в чувство, то некому будет читать пролог, и Абдулу придется взять на себя все роли, что уж точно никуда не годится… Тихо! Слышите, зал уже начинает заполняться… Они вышли в коридор кормовой части палубы С, по правому борту, и Пегги повела их по темному боковому ответвлению коридора. В конце оказалась дверь с крутой лестницей, а рядом еще одна дверь, ведущая в просторную каюту, где горел свет. С верхней площадки лестницы до них доносился слабый гул, эхо голосов, вроде бы в основном детских. Морган, тяжело дыша, помог Вальвику сгрузить на кушетку кукольника, превратившегося в тяжелое бревно, как и любая из его марионеток. Голова дядюшки Жюля перекатилась, изо рта вырвался слабый свист. Он пробормотал: «Magnifique!»[40]– и захрапел, печально улыбаясь. Пегги, всхлипывая и ругаясь одновременно, кинулась к открытому сундуку в углу каюты. Эта каюта идеально подходила под гримерку, отметил про себя Морган. В гардеробе висели три великолепных костюма, заодно с островерхими шлемами, широкими мечами, восточными саблями, кольчугой и плащами, отделанными разноцветными стекляшками. В воздухе витал запах пудры, на залитом светом туалетном столике были разложены фальшивые бакенбарды разных оттенков, кудрявые парики, кремы для лица, краски, театральный клей, коробочки с гримом и черные карандаши. Морган глубоко вдохнул запахи театра, и ему понравилось. Пегги вынула из сундука большую пачку пищевой соды. – Вы этого не делайте никогда, – сказал капитан Вальвик, хмуро глядя на дядюшку Жюля. – Йа много видел пьяниц в жизни, и йа вам говорийт… – Я это сделаю! – выкрикнула Пегги. – Миссис Перригор, пожалуйста, прошу вас, хватит плакать, налейте воды в стакан. Воды, дайте кто-нибудь! Один раз я уже вытрезвляла его в Нэшвилле, когда он был так же плох, как сейчас. Ну же! Если никто мне… – О, бе-едненький! – воскликнула миссис Перригор, подходя, чтобы погладить кукольника по голове. И в тот же миг дядюшка Жюль, храп которого нарастал крещендо и завершился оглушительным свистом, свалился с кушетки на другую сторону. – Встань! – взвыла Пегги. – Усадите его, держите так, капитан! Придержите ему голову. Вот так. А теперь пощекочите его. Да, пощекочите, ну, вы же сумеете. – Она бросила в стакан с водой комок соды и устало двинулась вперед, прорываясь сквозь ароматы джина, перебивавшие даже запах грима. – Придержите его теперь. О, где же Абдул? Абдул знает, что делать. Да, так и держите его и щекочите… – Гла-гу! – вырвалось у дядюшки Жюля, который дернулся, словно пойманный дельфин. На его лице отразилось легкое раздражение. – Viens, mon oncle! – успокаивающе зашептала Пегги. Ноги плохо ее слушались, глаза ярко блестели, однако она была настроена решительно. – Ah, mon pauvre enfant! Mon pauvre petit gosse! Viens, alors…[41] |