Книга Расследования Арсена Люпена, страница 94 – Морис Леблан

– Трудность… о чем вы?

– О нашем с вами путешествии.

– Неужто оно невозможно?!

– Нет, возможно. Но…

– Ну говорите же, прошу вас!

– Так вот, Арлетт: трудность в том, как мы будем одеваться. Я представляю себя в соломенной шляпе, фланелевой рубашке и голубой куртке… А вас, Арлетт, в перкалевом платье с плиссированной юбкой.

Девушка звонко расхохоталась:

– Ах, Жан, вот что мне нравится в вас больше всего: ваш юмор! Иногда смотришь на вас и думаешь: «До чего же он мрачен и непроницаем!» Вы внушаете боязнь. А потом вдруг ваш смех рассеивает все страхи. И вы весь, полностью, отдаетесь этой своей неожиданной веселости.

Склонившись к Арлетт, он почтительно поцеловал кончики ее пальцев и сказал:

– Знаете, милая моя Арлетт, а ведь наше путешествие уже началось.

И девушка вдруг с изумлением заметила, что деревья на берегу проплывают мимо: Жан, незаметно для нее, отвязал причальный канат и теперь барка шла по течению.

– Боже, куда мы плывем? – воскликнула она.

– Очень далеко. И еще дальше.

– Но это невозможно! Что скажут там, в доме, если я не вернусь? А Регина?.. А эта барка – ведь она не ваша!..

– Не беспокойтесь ни о чем. Живите беззаботно. Это именно Регина сообщила мне, где вы скрываетесь. Я купил у хозяина эту барку, соломенную шляпу, блузу, и теперь все будет в порядке. Ведь вы мечтали о каникулах – так зачем же медлить?!

Арлетт не сказала больше ни слова. Она откинулась на спину, глядя в небо. Жан взялся за весла. Час спустя они причалили к барже, где их встретила пожилая женщина. Жан представил ее девушке:

– Это Виктория, моя старая кормилица.

На барже, в трюме, были устроены две отдельные кокетливо обставленные каюты.

– Вот ваша каюта, Арлетт, чувствуйте себя как дома.

Они встретились за ужином. Потом Жан приказал поднять якорь. Мотор глухо взревел, и баржа отправилась в плавание по рекам и каналам, к старинным городам и чудесным пейзажам Франции.

Поздно вечером Арлетт в одиночестве сидела на палубе в шезлонге. Глядя в небо, она поверяла звездам и встающей луне свои сладостные мысли и мечты, исполненные чистой, глубокой радости.

Вернувшись из театра домой, Рауль д’Авенак задержался на минутку перед зеркалом в прихожей и не без удовольствия оглядел свою стройную фигуру в идеально скроенном фраке от знаменитого портного, любуясь благородной осанкой, широкими плечами и мускулистым торсом, слегка вздымавшим накрахмаленный пластрон.

Небольшая, но прилично обставленная прихожая свидетельствовала о том, что хозяин обитает в одной из тех комфортабельных, роскошно меблированных гарсоньерок, где может жить только человек с изысканным вкусом, имеющий привычку и средства к удовлетворению самых дорогостоящих своих фантазий.

Сейчас он с удовольствием предвкушал, как выкурит ежевечернюю сигару в своем рабочем кабинете, развалившись в широком кожаном кресле, чтобы ублажить себя видом отдыха, который он именовал «аперитивом ночного сна». В этом состоянии его мозг освобождался от всех тягостных мыслей, погружаясь в смутные грезы, где воспоминания об истекшем дне смешивались с неясными планами на день грядущий.

Однако, взявшись уже за ручку двери, ведущей в гостиную, Рауль остановился. Только сейчас он внезапно осознал, что не включал электричество в передней; тем не менее, когда он вошел туда, трехрожковая люстра уже заливала помещение ярким светом.