Книга Последнее дело Холмса, страница 106 – Артуро Перес-Реверте

– Вот именно, Ватсон, – подтвердил я. – И здесь мы имеем преступление, совершенное в запертой комнате, хотя это всего лишь символическая литературная отсылка, нечто вроде зловещего подмигивания классику. Я бы сказал, что все три преступления совершены одной и той же рукой, одним и тем же убийцей.

Публика внимала мне с открытыми ртами. Воспользовавшись ситуацией, я сделал драматическую паузу, которой позавидовал бы и Ноэл Кауард.

– Хотя не исключено, – добавил я, – что некто хочет, чтобы мы в это поверили.

Пауза продолжалась. Я взглянул на хозяйку – она была неподвижна и смотрела на меня угрюмо.

– Мадам Ауслендер… Не уделите ли вы мне немного времени для разговора наедине?

Несмотря на ранний час, было почти тепло. Небо на востоке уже светлело, и обозначились очертания далеких гор. С террасы, из-за темного силуэта мраморной Венеры, доносился замирающий гул генератора.

– Клеммер нацист, – сказал я. – Или был нацистом.

Мадам Ауслендер неподвижно стояла рядом со мной. И ответила лишь после долгого молчания.

– Боюсь, вы потеряли связь с реальностью, – услышал я наконец. – Ухо́дите в дали, куда за вами трудно следовать.

Я пожал плечами, показав, что это замечание оставляет меня равнодушным.

– Туда, куда я иду, следовать за мной легко.

Мне показалось, что она смутилась.

– О чем вы?

– Об Освенциме, – мягко и негромко произнес я.

Наступившее молчание нарушил ее тяжелый вздох. Вздох человека усталого и растерянного.

– Какое это имеет отношение?..

– Когда идет расследование, полезное свойство нашего воображения состоит в том, чтобы создавать связи между фактами, которые вроде бы существуют сами по себе.

– На что вы намекаете?

Голос ее сейчас зазвучал хрипловато. Жестко и сухо.

– Ганс Клеммер был нацистом, – настойчиво повторил я. – Служил в СС.

Мне показалось, что она засмеялась – еле слышно, сквозь зубы. А может быть, просто выдохнула сильней, чем обычно.

– Вижу, куда вы клоните.

Я с деланой учтивостью склонился к ней:

– В самом деле видите?

– Конечно вижу. И навстречу вам не пойду.

– Я всего лишь строю гипотезы. Которые помогут сформулировать возможное решение, хотя успех тут не гарантирован.

– Абдукция вслепую?

Я с удивлением уставился на нее – вернее, на ее чуть видный в полумраке силуэт. Как точно она употребила термин!

– Да, в самом деле, – согласился я. – А вы, я вижу…

– Они обычные постояльцы, такие же, как все, – перебила она. – Не более того. Я никогда раньше с ними не встречалась. Их не было…

Она осеклась, но я договорил за нее:

– Их не было в Освенциме, вы хотите сказать?

– Разумеется, не было.

– Кроме Освенцима, были в Европе и другие веселенькие места.

– Что вы можете об этом знать… – В голосе ее теперь звучала горькая, злая насмешка.

Я не обиделся на ее тон. Она имела полное право на сарказм.

– Вы правы, – согласился я. – Жизнь – не кино.

– Можете держать пари – не проиграете. Нет, не кино.

Я сменил тему:

– В вашем распоряжении были паспорта, ныне исчезнувшие.

После краткой и опасливой паузы она спросила:

– К чему вы клоните?

– К тому, что у вас имеются данные каждого из нас.

– Вы забыли, что документы похитили из моего кабинета?

– Я не забыл, что это вы так сказали – «похитили».

Мадам Ауслендер как будто не поверила своим ушам. Теперь в голосе ее зазвучало изумление или раздражение. Или то и другое вместе.