Книга Хозяйка медовых угодий, страница 73 – Ри Даль

Я сжала зубы, чувствуя, как ярость кипит.

— Вы… вы не имели права. Мы не ваша собственность. Лина — ребёнок, а не рабыня.

Он расхохотался, брызжа слюной.

— Не моя? Всё здесь моё! Земли, люди, даже пчёлы. Ты ослушалась — теперь заплатишь. Кажется, у меня есть для тебя подходящая работёнка. Как насчёт угольных шахт? Как тебе такая перспектива? Как думаешь, долго ли ты протянешь на такой работе? Или скажешь всё лучше, чем честно работать на меня? — он вновь рассмеялся. — А эту маленькую шавку, Лину… её найдут. Мои солдаты разнесут деревню, если надо.

Он угрожал, хотел сломить меня. И ему почти удалось. И всё же я нашла в себе силы стоять прямо.

— Вы не посмеете. Люди этого не допустят…

Его глаза сузились, и он наклонился ближе, голос стал вкрадчивым, как змеиный шёпот.

— Люди? Ха. У каждого, как ты смела выразиться, из людей есть своя цена. Люди продажны, Мариса. И ты — не исключение. Хочешь приятную сделку? Тебе нетрудно, а мне приятно… — он как бы с интересом посмотрел на свои отполированные пальцы. — Заодно придумаю тебе наказание помягче… М? Верни Лину сама — найди её и притащи сюда. И тогда… Возможно… — барон глянул мне в глаза. — Я прощу долг, отпущу тебя. Даже медовые угодья тебе оставлю. Будешь работать на меня, но свободной. Хорошая сделка, а?

Хитрость блестела в его глазах — ложь, чистая ложь. Я знала: верну Лину — и нас обеих сломают. Но даже если бы было всё так, я бы не согласилась, ни за что.

— Нет, — ответила твёрдо. — Никогда. Лина в безопасности, и вы её не получите. Я не предам её.

Барон побагровел, стукнул кулаком по столу.

— Дура! Тогда сгниёшь! Охрана, назад её, в яму!

Они потащили меня обратно, в темницу, где я рухнула на солому, тело дрожало от голода и злости.

«Лина в безопасности…», — повторяла я себе, как мантру. Но страх грыз и не отпускал не насекунду.

Прошла ночь — или день? — когда у решётчатой двери снова раздались шаги. Я подняла голову, ожидая охранника, но за прутьями мелькнула тень — Шайна. Она резко прижала палец к губам, её лицо было бледным, глаза дикими от страха. Она оглянулась через плечо и приникла к клетке, обхватила прутья, её руки дрожали.

— Мариса… — прошептала она, голос срывался. — Еле пробралась. За мной следят — Хильда велела, по пятам ходят. Если поймают, несдобровать мне… но я не могла не прийти.

Я села, протянула ладни, цепляясь за её пальцы, как за спасение.

— Шайна… Лина? Она…

Она кивнула, глаза блеснули слезами — смесью страха и гордости.

— Лина в деревне. Крестьяне прячут её и не отдают. Ты смогла, Мариса. Уберегла её. Я… горжусь тобой. Ты как сестра для неё, лучше, чем я.

Её голос дрогнул, и она сжала мою руку.

— Но барон… он в ярости. Слышала, солдат собирает — разорить деревню, забрать Лину силой. Отплатит за непослушание. Боги, я боюсь…

Я сжала её руку сильнее, умоляя.

— Помоги, Шайна. Пожалуйста. Вытащи меня, или… найди Ксавье. Он в лесу, или даже где-то здесь — он поможет. Прошу!

Она отшатнулась, лицо исказилось стыдом и беспомощностью.

— Я… бессильна, Мариса. Хильда следит, барон грозит — если помогу, меня в яму, или хуже. Я пыталась, сделала, что могла, но теперь… прости. Я не могу.

Слёзы потекли по её щекам, и она встала, пристыженная.

— Шайна… — позвала я.

Она даже не обренулась, просто ушла. Я снова осталась одна, с горечью в горле.