Книга История Натаниэля Хаймана, страница 38 – Арм Коста

— Мой визит кажется тебе бесцеремонным, — сообщил призрак, словно прочитав мои мысли, — но ты должен был узнать историю моей смерти, а также понять, что Мойра тебе многого не договаривает.

Я застыл, не догадываясь, на что намекает этот фантом, боясь даже представить, о каких жутких вещах умалчивает мадам Шахор. Неуверенным тоном я спросил, чего именно не открыла мне таинственная гречанка.

— Она считала тебя неудачником, мальчишкой, который надеется разбогатеть за счёт сентиментальных, не пользующихся большим спросом рассказов, лентяем, который целых пятнадцать мучительных лет не может начать роман, не попробовал написать даже страницы, она полагала, что ты слабак, который спит, зарыв личико в подушку и подогнув под себя ноги, словно зародыш во чреве матери.

С огромным трудом мне удалось подавить гнев, охвативший меня при этих словах мертвеца.

— И что же ей нужно от такого пустозвона, как я? — огрызнулся я.

— Вы можете спасти две жизни и одну смерть, мсье Рууд.

Я с любопытством смотрел на Бернарда, пытаясь разобраться, что они с Мойрой Шахор замышляют, чего добиваются от меня. Я не понимал, как чародейка и призрак связаны с Натаном Хеймом и его возлюбленной, почему все они прицепились ко мне, на каком основании требуют от меня каких-то действий, которые я не обязывался выполнять.

— Четыре утра, — сказал Бернард, взглянув на настенные часы. — Ненавижу это время.

— Почему?

— Скоро запоют петухи.

Не прощаясь, он повернулся ко мне спиной и вышел в окно. Невольно прикусив губу, я завалился на кровать и вновь подумал о предостережениях мертвеца насчёт Лили. Пришла на ум цитата из водевиля «Безумный день, или Женитьба Фигаро».

«О женщина!.. Создание слабое и коварное!» (Пьер Бомарше).

Проснулся я от самого лучшего в мире прикосновения — Лили легонько оперлась подбородком на моё плечо. Она делала так всегда, если ей хотелось полюбоваться мною, спящим. Обычно я просыпался от её пристального взгляда и сразу притягивал к себе, чтобы сладко поцеловать. Но в последнее время я покидал кровать раньше любимой и, едва проснувшись, выскальзывал из спальни.

На этот раз мне не хотелось никуда бежать. Я решил взять выходной. Потянув на себя простыню и укрывшись с головой, я почему-то всё равно ощущал холод. Чувствовалось, что Лили неспокойно смотрит на меня. В эту минуту она показалась мне единственной спасительницей, моим миром, самой дорогой женщиной на свете.

«Неужели она может быть злой, непокорной, раздражительной стервой?» — подумал я.

— Не притворяйся, что спишь, Доминик! Зачем ты задерживаешься на работе допоздна? — строго проговорила Лили. — Давай, вытащи ноги из-под одеяла!

Я послушался и медленно протянул правую, затем левую ногу. Стыдно и забавно признаваться, но Лили быстро надела на мои ледяные ноги носки, связанные ею самой.

— Ты превращаешься в малое дитя, господин журналист! — насмешливо сказала она, натягивая на меня одеяло.

Лили убежала на кухню и через пару минут примчалась с чашкой горячего малинового чая. За этой милой заботой мои ночные приключения с Мойрой Шахор и призраком Бернардом казались страшным сном. Улыбка Лили и нежные лучи осеннего солнца прогнали кошмар.

— Доминик, твои бездонные голубые глаза стали ужасно грустными. Что-то случилось, милый? — спросила Лили, садясь на край кровати.