Книга История Натаниэля Хаймана, страница 60 – Арм Коста

Выходит, я должен был на каждом углу кричать о знакомстве с Натаном Хеймом? Хвалиться тем, что давеча стал его приятелем? Тем паче кому — человеку, чьё присутствие я с трудом мог терпеть?

Фабьен Сорье решил подкупить меня. Он думал, что это нетрудно. Взамен, вероятно, главный редактор хотел, чтобы я свёл его с господином Хеймом. Он полагал, что в обмен на повышение я не посмею ему отказать.

Мы оба молчали, слышался лишь шелест деревьев за окном. С улицы тянуло запахом газонной травы, табака, бензина и кофе из ближайшей кофейни. С каждой минутой присутствие главного редактора становилось всё более неловким и смешным. Я откровенно скучал, сидя с широко открытыми глазами и ожидая, что же ещё скажет мсье Сорье.

Почему-то вспомнилось, как однажды мы с Лили отправились навестить её мать. Короткое путешествие оказалось на редкость романтичным. Всю дорогу мы держались за руки, шептались о милых пустяках, а когда никто не смотрел на нас — целовались.

И встреча с Беатрис казалась продолжением нашей романтики. Мать Лили заварила кофе, поставила на стол вазочку с печеньем «Мадлен». Мы сидели за большим столом на уютной террасе. Ветра с моря не было. Беатрис курила сигарету и вела с Лили неторопливую беседу.

Лили, кутаясь в пушистый плед, прикрыла глаза от радости благодатного отдыха. У обеих женщин было приподнятое настроение. Я попросил позволения отлучиться на пару минут, но, едва перешагнув порог, остановился.

— Доченька, у твоего Доминика хорошие зубы? — послышалось у меня за спиной.

Я притих и стал слушать дальше.

— Наверное, да, — непонимающе ответила Лили. — По крайней мере, я не припоминаю, чтобы он ходил к дантисту.

— А я думаю, у него плохие зубы: только волки могут похвастаться острыми клыками, а у твоего лопушка Доминика к тридцати трём годам выросли лишь молочные зубы, — насмешливо произнесла Беатрис.

— Мам, я не понимаю, ты к чему ведёшь?

— Ты всё прекрасно понимаешь, Лили. Окажи мне честь, найди себе мужчину с клыками, а не слюнтяя. Доминик не сможет тебя обеспечить.

— Он делает карьеру, — уверенно проговорила Лили.

Её мать хрипло рассмеялась.

— Тоже мне, завидная карьера — выдумки в газету писать! Его не интересует, как заработать побольше денег, он не думает о будущей семье.

В голосе Лили зазвучали гневные нотки.

— Ты хочешь сказать, что Доминик мне не пара?

— А разве тебе никогда не хотелось лучшей партии для себя?

— Нет, не хотелось!

— Он даже не может купить тебе машину! Мог бы взять банковский кредит!

— Мама! Ты в своём уме?

Лили возражала жёстким, почти агрессивным тоном. Разговор с матерью постепенно превращался в ссору. Было печально и трогательно, что она так отчаянно заступалась за свою любовь. Но победила всё-таки Беатрис — её слова так больно задели Лили, что она вскочила с плетёного кресла и ушла с террасы. До конца дня она не проронила ни слова и ушла спать, терзаемая оскорбительными словами матери.

«Я пойду наверх, работа не ждёт!» — услышал я и мгновенно очнулся. До этого я сидел, будто в кинотеатре, где смотрел очень реалистичный фильм из своих воспоминаний. Я совершенно забыл о том, что в моём кабинете сидит некое существо, с которым положено поддерживать любезную беседу.

Знай, дорогой читатель, что Фабьен Сорье ничего и никогда не делал просто так, бескорыстно. Он не был честным человеком и справедливым начальником. До повышения он бил меня словами ниже пояса и издевался чаще, чем поощрял. Шутил, что никто и ничего мне не даст здесь, в редакции, задаром, за красивые глаза. Первое время мне казалось, я сплю и работа моя — сплошной кошмарный сон.