Книга Превращения Арсена Люпена, страница 278 – Морис Леблан

– Касается – чего?

– Касается золотых зубов. У господина Вермиссона их два. Только…

– Только – что?

– Они у него справа… а те, что я заметил у вора, были слева.

Джим Барнетт не смог сохранить серьезность: его внезапно разобрал смех.

Однако заметив скорбный взгляд аббата Дессоля, он сдержался и воскликнул:

– Значит, справа? Какой ужас! Вы уверены, что не ошибаетесь?

– Нет, не ошибаюсь, Господь свидетель!

– Однако… вы ведь как будто где-то встретились с этим субъектом?

– Да, на кладбище. И это был именно тот человек. Но, с другой стороны, он никак не мог им быть, раз эти зубы находились слева, а его – справа.

– Может, он менял их местами? – предположил Барнетт, от души расхохотавшись. – Бешу, ну-ка веди сюда этого субъекта.

Пару минут спустя в комнату вошел жалкий сутулый человек с унылой физиономией и висячими усами – это и был Вермиссон. Его конвоировал барон де Гравьер, осанистый широкоплечий господин с револьвером, зажатым в кулаке. Вермиссон, выглядевший совершенно потерянным, еще с порога начал причитать:

– В чем дело? Я ничего не понимаю! Какие-то украденные вещи, взломанный замок… Что все это значит?

– Чем распускать нюни, лучше уж сознавайтесь! – приказал Бешу.

– Да я готов признаться в чем угодно, только не сообщайте ничего моей жене. Ох, только не это! Я должен вернуться к ней на следующей неделе, у нас дом близ Арраса. Мне нужно быть там к сроку, и чтобы она ничего не узнала.

От страха и волнения рот у бедняги перекосился, и в щели блеснули золотые коронки. Джим Барнетт подошел ближе, сунул ему два пальца в рот и заключил со всей серьезностью:

– Они сидят прочно. И притом сидят справа. Тогда как господин кюре видел у вора золотые зубы слева.

Инспектор Бешу пришел в ярость:

– Это не меняет дела!.. Главное, мы изловили грабителя. Сколько лет он ездит в эту деревню и, видать, хорошо подготовился к своему преступлению! Это он, он! Святой отец просто ошибся!

Аббат Дессоль торжественно воздел руки и объявил:

– Именем Господа клянусь, что золотые зубы были слева!

– Справа!

– Нет, слева!

– Погодите, не спорьте, – сказал Барнетт, отведя обоих в сторонку. – Господин кюре, чего вы хотите?

– Объяснения, которое убедит меня, что я не ошибся.

– А если вы его не получите?

– В таком случае я обращусь к правосудию, как и обязан был сделать с самого начала. Если этот человек невиновен, мы не имеем права его задерживать. Так вот, я повторяю: у моего злодея золотые зубы были слева!

– Нет, справа! – заорал Бешу.

– Нет, слева! – упрямо повторил аббат.

– Ни справа, ни слева, – объявил Барнетт, которого ужасно позабавила эта сценка. – Господин аббат, я представлю вам виновника завтра, здесь же, в девять часов утра, и он сам укажет вам, где находятся похищенные реликвии. Ночь вы проведете вот в этом кресле, а барон – вон в том; вы же, господин Вермиссон, будете сидеть между ними, связанный. Бешу, ты разбудишь меня в восемь часов сорок пять минут. На завтрак, как всегда, яйца всмятку, тосты и какао.

Во второй половине дня Джима Барнетта видели буквально повсюду. Его видели, когда он осматривал одну за другой могилы на кладбище и когда он заходил в спальню кюре. Его видели на почте, откуда он кому-то телефонировал. Его видели в гостинице Ипполита, где он ужинал в обществе хозяина. Его видели на дороге и в полях.