Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 90 – Рия Радовская

Лин поднялась с усилием, как будто каждое движение давалось ей тяжело. Прошла через комнату, схватилась за протянутую руку, прерывисто вздохнула и села, привалившись всем телом, уткнувшись лбом в плечо. Дрожала, дышала неровно, Асир гладил ее по спине свободной рукой, а она вздрагивала, будто давила в себе рыдания.

— То, что ты чувствуешь, нормально, — тихо говорил Асир. — В этом нет ничего дурного и ничего страшного. Просто ты не привыкла к такому, не научилась справляться со своим зверем тогда, когда учатся другие. Кто-то выпускает его криками, кто-то слезами — тебе кажется странным и то, и другое. Ты боишься. Не бойся, приручи его. Тебе хватит сил. Он ждет этого всю жизнь, он скучает, он часть тебя, усыпленная, запертая в клетке. Теперь он пробуждается, и это пугает вас обоих. Он не умеет жить вообще, а ты не умеешь жить с ним. Это будет непросто, но ты справишься. Разве тебе не нравятся сложные задачи?

Асир коснулся губами встрепанной макушки. Лин успокаивалась в его руках, не так, как Нарима, гораздо медленнее, потому что была сильнее, разумнее, опаснее, не умела и не хотела зависеть от кродаха, а привыкла справляться сама. Нюхать начальника и довольствоваться этим. Асир посмеялся бы, если бы не понимал отчетливо: ничего смешного в этом нет и не было никогда. Будто такой малости могло хватить нормальной анхе. Но Лин хватало. А Асир не хотел давить на нее, не хотел опьянять и лишать способности думать, оценивать и принимать решения. Все должно было происходить само, постепенно, так, как и задумано природой, без вмешательства посторонних, без изобретенных клибами препаратов.

— Я уже привыкла к мысли о течке, — сказала вдруг Лин, глухо, напряженно, будто через силу. — В конце концов, в самой вязке нет ничего страшного, а то, что мозги отшибает, так я ж под присмотром буду. Но если без течки такое… Не хочу превращаться в психованное дерьмо. Я ведь сейчас даже вспомнить не могу толком, что было. Увидела, как она мой блокнот листает, и все. Пелена перед глазами. Не знаю, как я, а мой зверь точно был очень зол. В горло бы вцепился не глядя. — Она то ли всхлипнула, то ли это был смех: — Кажется, в горло и вцепилась. Удивительное единодушие с моим зверем, что скажете?

— Скажу, что он сильнее тебя и будет сильнее до тех пор, пока ты не примешь его, не попробуешь быть с ним на равных, а потом не научишься контролировать. Я не посоветовал бы этого другой. Большинству анх это не нужно, их такому не учат. Потому что их зверь с рождения и до смерти — их единственная защита. Но ты привыкла защищать себя сама. Скажи я тебе, чтобы ни о чем не думала, не пыталась ничего контролировать и, боюсь, в моем серале могло бы появиться несколько трупов. Тот, кто не обделен властью, или силой, или дополнительными возможностями, в первую очередь должен думать о последствиях, если он все еще человек.

Лин кивнула. Медленно, очень медленно дыхание становилось ровнее, успокаивался запах, вновь делаясь почти незаметным — хотя нет, все равно оставался сильнее, чем прежде. «Значит, больше не боишься течки?» — Асир задержал ладонь на шее и не вернул на спину, а зарылся во встрепанные волосы, притянул к себе. Перебирал пальцами пряди, в полумраке комнаты казавшиеся темными, ждал.

Наконец Лин окончательно успокоилась, и он заговорил снова: