Книга Сон на яву, страница 89 – Рада Теплинская

В воздухе, с каждой секундой сгущаясь, повисла напряжённая, почти осязаемая тишина, тяжёлая и давящая, как предгрозовое небо. Её нарушало лишь прерывистое, тяжёлое дыхание Эрнесто, напоминающее звуки загнанного зверя. Его скулы едва заметно напряглись, под кожей образовались твёрдые, неестественные бугры, а челюсть сжалась так сильно, что, казалось, вот-вот сломается, раскрошив зубы в пыль. Но его голос оставался на удивление ровным, почти опасным в своём звенящем спокойствии, предвещающем неминуемую сокрушительную бурю. Он сдерживался из последних сил, и эта хрупкая грань могла рухнуть в любой момент.

— Мне кажется, — неожиданно тихим, но твёрдым, как стальное лезвие, голосом, который, казалось, разрезал воздух, произнёс Эрнесто, не сводя с Антониеты тяжёлого, пронзительного взгляда, полного сдерживаемой угрозы, — что ты уже достаточно наговорила гадостей.

В глазах Антониеты, казалось, вспыхнули крошечные, но необычайно яркие и злобные огоньки, отражавшие пламя скрытой, почти ликующей ярости, которая наслаждалась каждой провокацией. С нарочитой, демонстративной небрежной грацией она сделала несколько размеренных, почти театральных шагов к широкой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Её тонкие пальцы скользнули по резным, отполированным перилам, словно лаская их, и, задержавшись на мгновение, она медленно повернулась к Эрнесто, выпрямившись во весь рост. Её поза излучала абсолютную уверенность, непоколебимое высокомерие и неприкрытый вызов, словно она предвкушала его реакцию.

— А если я думаю иначе? — спросила она, и в её голосе прозвучал нескрываемый, леденящий душу вызов, пронзительный, как осколок льда, вонзившийся в самое сердце и заморозивший кровь в жилах. — Ты что, собираешься мне как-то помешать?

В этот момент Эмили постепенно приходила в себя. В голове всё ещё звенело от недавнего потрясения, словно после сильного удара в колокол, эхо которого никак не желало стихать. Теперь всё её внимание было сосредоточено исключительно на Эрнесто, на каждом напряжённом мускуле его тела. Она видела, как напряжены его мускулистые плечи, как сжаты кулаки, так что побелели костяшки пальцев, как ритмично дрожит едва заметная жилка на шее, пульсирующая от неистового, сдерживаемого бешенства. Холодный, сковывающий страх парализовал её сердце — она до жгучей боли в груди испугалась, что Антониета с её дьявольским мастерством манипулирования спровоцирует его на какой-нибудь опрометчивый, безрассудный поступок, о котором он потом будет горько сожалеть всю оставшуюся жизнь. Когда Эрнесто, словно хищник, внезапно вышедший из тени, медленно и с убийственной решимостью шагнул к своей мучительнице, в глазах которой читалось лишь гневное предвкушение предстоящей схватки, Эмили поняла, что должна немедленно вмешаться. Словно электрический разряд пронзил её тело, она бросилась к нему, преодолевая слабость, и крепко, почти судорожно схватила его за руку, пытаясь остановить этот необратимый шаг, который мог стать губительным.

— Не надо! — выдохнула она, и в её голосе, прерываемом глубоким отчаянием и мольбой, прозвучала неподдельная, отчаянная просьба. — Она же хочет вывести тебя из себя! Она просто играет с тобой!

— Вот оно что, — насмешливо, с тягучим наслаждением протянула хозяйка «Кипарисовых вод». Её голос обволакивал, как ядовитый дым, она медленно, с явным, неприкрытым удовольствием произносила каждое слово, смакуя каждую букву, каждый звук. На её лице мелькнула торжествующая, жестокая усмешка, которая исказила её прекрасные черты, сделав их отталкивающими, почти демоническими. — Только я не боюсь Эрнесто! Мне до него нет никакого дела! Что же касается тебя, моя милая, — её взгляд скользнул по Эмили, словно оценивая её абсолютную ничтожность, пронзая насквозь, как ледяной клинок, — то я уже велела тебе убираться отсюда! И чтобы духу твоего здесь не было! Никогда! Это место тебе не принадлежит!