Онлайн книга «Сердце вне игры»
|
Совершенно абсурдное для меня поведение. Стойко, как чемпион, выдерживаю пронзительный взгляд бабушки, снявшей солнечные очки. – Бабуля, у меня свои планы. – Планы важнее, чем провести время со мной? – Глаза ее расширяются, и я ощущаю себя беззащитным кроликом перед гремучей змеей. Мне кажется, что все вокруг нее размывается, остаются исключительно ее лицо и голос. Думаю, это та же тактика, которую она применяла, чтобы убедить дедушку выбрать семейной фамилией ее, Стоун, а не его, Джексон. – С той, кто отдал тебе все? Вот ведь засада! С этого момента все мои аргументы о том, почему это путешествие – плохая идея, все причитания о других планах на лето разбиваются в пух и прах. Лювия и Джойс с неослабевающим интересом наблюдают за нашей дискуссией, хотя я ничуть не сомневаюсь, на чьей стороне их симпатии. В конце концов бабушка заставляет меня почувствовать себя эгоистичным, достойным презрения внуком, прибегнув к одному убийственному аргументу: она никогда и ни о чем меня не просила. Это правда, но в то же время – нет. Обычно бабушке вовсе не нужно о чем-то просить, ее взгляды и жесты говорят сами за себя, но, по сути, она права. В общем, я сдаюсь под натиском ее аргументов, а также того факта, что Лювия тоже едет, а в глазах моей бабушки это часть соревнования в родственной любви, и остаться позади я никак не могу. Загнанный в угол, словно раненый зверь, я делаю то единственное, что мне остается, чтобы хоть как-то вернуть контроль над ситуацией и не чувствовать себя таким придурком. – Фломастер у вас есть? Джойс чуть ли не подпрыгивает на месте. – Да, и целый набор! – И она начинает копаться в своей сумке, тоже вязанной крючком. – Лювия, как думаешь, какой цвет больше подходит Эшеру? Синий, под цвет глаз? Она протягивает внучке целую горсть фломастеров. Ничего удивительного – в этой сумке найдется местечко для бесконечного количества фломастеров самых разных цветов. Почти незаметно Лювия отстраняется от бабушки на несколько сантиметров. – Красный, – шепчет она, стреляя в меня взглядом, значение которого мне предельно ясно. Цвет адского пламени. – Прекрасно, тогда синий оставим тебе. Беру красный фломастер, но Джойс не сразу выпускает его из рук. Пользуется моментом, чтобы ласково (движениями мягкими и деликатными, в сравнении с тумаками моей бабушки) похлопать меня по костяшкам пальцев, сопроводив этот жест улыбкой. – Спасибо, что решил поехать, мой дорогой. Без тебя, разумеется, это путешествие было бы совсем не тем. Мое сердце, потерявшее всякую надежду, пропускает удар. Эта женщина и ее красноречие должны быть вне закона. К собственной досаде, не могу не улыбнуться ей в ответ. – Путешествие в твоей компании станет для меня истинным удовольствием, Джойс. Она, залившись горячим румянцем от шеи до кончиков ушей, машет на меня руками. – Ох уж эти твои ямочки, озорник! Снимаю колпачок с фломастера, разворачиваю карту к себе и ставлю самый жирный, неровный и кривой крест на всей моей жизни. А чтобы сомнений не оставалось, обвожу кружочком Пасадину и пишу: 3 сентября Матч против Стэнфорда Исходя из того, что в путь они отправляются (мы отправляемся) завтра, я вдруг понимаю, что до этой даты – целых сорок дней… Другими словами, сорок дней пути. Сорок дней – звучит как черная смерть, как скитание в пустыне и борьба с дьявольскими искушениями или как мантра какого-нибудь хренова гуру, уверяющего, что именно столько дней необходимо организму, чтобы свыкнуться с чем-то новым. |