Книга Руны земли, страница 176 – Георг Киппер

Взял он то, что ему по плечу. Боги не зря привели его из северных гор через Восточное море на берега Олхавы. Он сам знал свои силы. И каждый, кто видел его, понимал, что этот человек может совершить многое.

Даже сейчас, когда он сидел в окружении своих соратников, каждый из которых не только был искусным бойцом, но и вел за собой отряды воинов через смерть, знал толк в изготовлении оружия, в строительстве и содержании кораблей, в исполнения любого задания, даже сейчас среди этих достойных людей конунг Эйстейн выделялся. И дело не в красиво расшитой обуви и вязаных обмотках с рунным узором, не в широких штанах с изобилием складок, не в великолепном поясе с золотыми бляшками и серебряным плетением и даже не в узорчатой рубахе из ткани, привезенной из далекого Миклагарда, и, уж конечно, не в серебряных гривнах на шее и обручьях на запястьях. Просто его лицо, обрамленное коротко стриженной бородой и тщательно расчесанными прядями русых волос, светилось решительностью и промыслом. Просто во взгляде его светился тот огонь, который отличает потомков ярла от простых людей.

Недаром Исгерд, вдова старого Хергейра, год смотревшая на него как волчица, теперь не спешит при виде его уходить по вдруг вспомнившимся делам. Тогда, после гибели мужа, когда город очищали от тел погибших, ее привели к хёвдингу победителей. Конунг Эйстейн пристально посмотрел на нее и сказал:

– Вполне понятно, что ты приняла близко к сердцу известие о том, что здесь произошло, но нет худа без добра: теперь я хочу быть твоим мужем вместо него, и это будет неплохая замена, потому что он был стар.

– Никаких недостатков из-за возраста у него не было, – ответила тогда Исгерд. – Боюсь, что едва ли я смогу верить тем, кто его убил.

– Есть два выхода, – сказал конунг Эйстейн. – Либо я сделаю тебя своей наложницей и ты останешься ею столько, сколько тебе суждено, либо ты выйдешь за меня замуж и отдашь всю страну в мою власть, а я окажу тебе большой почет… Я не боюсь, что ты меня обманешь и захочешь моей смерти.

Исгерд не захотела становиться наложницей. Конунг сдержал свое слово и окружил ее почетом, и его спокойствие победило ее желание мести.

Нет, она не забыла Хергейра, тем более что Эйстейн не только насыпал достойные погребальные холмы для ее мужа и его погибших соратников, но и сам много расспрашивал о нем и его замыслах. Ей показалось, что через жизнь Хергейра, через его вещи и оружие Эйстейн пытался больше узнать страну, которую завоевал.

Теперь она не избегала взгляда серых глаз Эйстейна. Был в нем дар богов, и дело не в учтивости и не в завораживающем голосе. Она знала или чувствовала в нем то же самое, что и все его сподвижники из Трандхейма, Вальдреса и Хадаланда, которые пойдут с ним весной завоевывать весь Восточный путь, где бы он ни кончался. Эйстейн был настоящий конунг, имеющий замыслы и силы для их воплощения.

Серебро, которое копил старый Хергейр, мало помогло своему владельцу. Воины – вот на чем держится удача конунга. И эти воины добудут серебра и золота столько, сколько нужно для их содержания, лишь бы конунг действительно знал и умел, лишь бы его вел тот ветер силы, который превращает толпу в дружину.

Эйстейн весело оглядел своих соратников, засмотревшихся на юную плясунью, подол которой то и дело взлетал над белыми бедрами. Что-то сын его, Хальвдан, задерживается. Он так похож на мать – такой же дотошный и серьезный, как Аса. Это, конечно, достоинство, но в двадцать шесть лет, наверное, юные бедра должны бы занимать его больше, чем допрос гонца с порогов.